импровизация на тему нашей жизни
I
ещё не утро но уже не тьма
наверное затихнет наконец
постылый шум
и гулкие шаги
заставят вздрогнуть несколько сердец
упрятавшихся от объятий сна
за звуками гитары
за столом
где пишутся стихи
слышны шаги
в безумной тишине проходит ночь
усталый дирижер оркестра звёзд
собак ветров и вьющихся знамён
листвы откинув волосы встаёт
и делает руками знак играть
последние аккорды песни снов
и если вялый шёпот тишины
укоры темноты не убедят
тебя заснуть
ты вдруг увидишь как
они встают берут пюпитры моря
шурша листают ноты и уносят
зажатое меж двух картонок небо
где жёлтые глаза горячих звёзд
означили на пепельных страницах
мелодии расплакавшейся ноты
для арфы скрипки для фортепиано
для ветра для росы для океана
для стёкол дребезжащих для дыханья
спящих для цикад ворчащих и свербящих
для шлёпанья проснувшихся машин
найдутся партии места на сцене фракb
играем в настроении давай
и ты вступай перетерпевший сон
перемолчавший тишину и ночь
II
сейчас спрошу тебя и ты ответь
ответь на ерундовые вопросы
которые просты но непривычны
но жалят как навязчивые осы
и ноют вечно и зудят в мозгу
мешают жить как ты живёшь обычно
и требуют ответов на себя
ты ощутил особенность любви?
почувствовал тяжёлый вес любви
повисшей на губах и на глазах?
ты был по-настоящему любимым?
послушай ты – ты можешь вдруг заплакать
от совершенства музыки и стиля?
а если ветер – любишь ли ты ветер?
и если да то мы меня поймёшь
со мной разделишь эту блажь и дрожь
что изнуряет тело
если ж нет
тогда я подарю тебе взамен
вот этот предрассветный гулкий час
и жизнь твоя разбитая в куски
одним прикосновением судьбы
покажется нелепой и смешной
тогда я посоветую тебе
попробовать нырнуть в густую ночь
остаться одному среди воды
волненья темноты
и слушать ночь
и слышать в первый раз что может жизнь
звучать так странно так необычайно
как ты ещё не слышал никогда
как могут петь лишь небо и вода
и обрести ненужную способность
в таком же аритмичном мире жить
не замечать ни дрязги ни дела
которые не знаешь и не любишь
ни чувства разрушающие нервы
ни нервы если всё-таки есть чувство
не спать ночами ничего не делать
часами оставаться первозданным
сознанием на девственной планете
и в странный миг меж ночью и рассветом
не мыслить примитивными словами
а думать вдруг отрезками пространства
осколками движения природы
законами любви и размноженья
системами земного бытия
осоловев от сонного безделья
поймёшь ты неожиданно и просто
что можно жить совсем не так как нужно
как нудные инстинкты разных предков
указывают строго
вот часы
пробили время нашего спектакля
прибили время как панно на стену
как будто декорацию на сцене
и мы сыграем нашу жизнь слабаем
импровизацию на тему нашей жизни
там будет всё как надо
будет песня
безумный свинг раскачивая море
в связи с вращеньем матушки-планеты
отклонится на северо-восток
а сальная луна как сковородка
шипит холодных скал касаясь боком
и брызги жира прожигают сердце
от боли заставляя выть вампиров
волков собак поэта гумилёва
кинг-конга александра грина глена
и генри миллеров булгакова шакалов
тарзана сов
несбывшееся рядом
вот в этом непонятном промежутке
в мгновении меж ночью и рассветом
никто не знал об этом раньше кроме
двух гусениц мечтающих о крыльях
и аиста летящего с ребёнком
к той женщине которая бесплодна
к тому мужчине что уже оставил
надежду стать отцом
о странный миг
святое время
взбитая как сливки
становится вдруг ночь такою плотной
и ощутимой что ты можешь воздух
держать руками
горсть сгущённой ночи
охапка чувств и запахов налипших
на руку окунаемую в сочный
набрякший воздух
вечный промежуток
меж гулкой ночью и слепым рассветом
когда густеют мысли и желанья
окутывают мозг воспоминанья
как хлопья снега медленные хлопья
кристаллы и комки воспоминаний
серебряные ветки на деревьях
завязанные черною полоской
глаза
смещенье нервов и понятий
не сон такое вряд ли будет сниться
а просто темнота воспоминаний
III
я буду вспоминать тебя
невольно
подхватывая такт паденья хлопьев
пристраиваясь в вальс молекул крови
в круженье пар под гулким сводом сердца
я буду раздвигать своё сознанье
за рамки общепринятых традиций
я буду вспоминать тебя не так
как вспоминают о любви прошедшей
не так как вспоминают о девчонке
чей образ стал причиною метаний
по крайностям любовного похмелья
от счастья до попытки суицида
я буду вспоминать тебя как воду
как тёплую и ласковую воду
в которой я тонул и бултыхался
попав туда и не умея плавать
и как лосось запоминает реку
в которой продирался до истока
через коряги камни сквозь теченье
и умирал от счастья и от боли
оставив на камнях своих детей
и как моряк запоминает остров
безжизненный коричневый жестокий
куда он после кораблекрушенья
попал по воле случая и бога
и радовался что не сгинул в море
но медленно от голода и жажды
мучительно и долго умирал
я буду вспоминать тебя как жизнь
понятную и опытную жизнь
которая не очень может быть
мне удалась
но всё ж она была
от этой мысли никуда не деться
ты посмотри как чёрная река
берёт начало из бессонных глаз
сливается со стаей чёрных птиц
с потоком слов не сказанных когда-то
и с беззащитным воздухом из спален
и мы плывём и музыка играет
из радиолы спрятанной в лианах
а обезьяны что бесились днём
теперь нам смотрят вслед с больших деревьев
как будто много маленьких старушек
и выглядеть стараются умнее
и делают задумчивые лица
когда уже ни воли ни надежды
ни времени ни сил не остаётся
то слава богу чёрная река
выносит из понятия о сутках
в безволие рассыпавшейся ночи
и в безнадёжность мысли
что же дальше
в бессилие исправить то что было
в безвременье огромных белых гор
хранящих память всех людей на свете
хранящих и мою скупую память
вот лучшее что может эта жизнь
в награду одинокому сознанью
преподнести
меж ночью и рассветом
отдельно от меня живёт мой разум
и больше никогда не будет плохо
и больше ничего не надо делать
само собой всё будет совершаться
сначала то что было что касалось
моих с тобою странных отношений
нам можно позавидовать
так много
случилось с нами жизнь переполнялась
какие чувства разговоры встречи
но всё-таки в итоге так нескладно
соединялись сцены в этой пьесе
что привели к тоске и раздраженью
к нелепости обид
мы только нервы
друг другу перепортили – ну как же
всё в первый раз: печаль страданья грёзы
любовный треугольник песни слёзы
непониманье ненависть презренье
откуда что бралось?
уже в счастливый
не верили исход
смотрели мимо
обламывали веточки деревьев
обламывались сами
оказалось
чтоб после всех порывов остаётся
немыслимая тяжесть на душе
но коль со стороны взглянуть спокойно
всё предстаёт совсем в ином раскладе
пускай не полюбили мы друг друга
зато саму любовь мы полюбили
стихи и в ритме босса-новы дождь
тепло от тела ждущей кожи дрожь
порывы неосознанных желаний
неясное стремление быть рядом
нам нравятся одни и те же песни
нам нравятся одни и те же люди
теперь о том что быть могло
что будет
гораздо позже и совсем с другою
этюд карандашом: там помнишь двое
там чёрно-белый снег
какой-то город
не видно мне чьи это очертанья
со мною рядом
мы уже устали
совсем замёрзли
и откуда силы
участвовать в классическом сюжете
где снег фонарь пустой трамвай прохожий
и восхищаться собственной игрой
потом подходим к дому и молчим
пока ключи скрежещут открывая
входную дверь как будто двери рая
мы свет включать не будем
к чёрту лампы
не кухню проберёмся спотыкаясь
заценим что тепло поставим чайник
произнесём две-три дежурных фразы
что выпить не купили пожалеем
и там на неудобных табуретках
начнём любить друг друга
только руки
сначала только ласковые руки
совсем ещё холодные снежинки
начнут искать приют на тёплой коже
и жить вблизи пульсирующих жилок
и спать среди распущенных волос
потом вдруг засвистит проклятый чайник
о боже что за чёртова сирена
придётся свет зажечь поставить чашки
и прятать друг от друга наши взгляды
поговорим немного о погоде
о всякой ерунде учёбе ценах
потом опять рука руки коснётся
и разобьётся кухонная лампа
и загремят тупые табуретки
заголосят пальто шарфы рубашки
внезапно оказавшись под ногами
и долго будут ныть и возмущаться
валяясь и скучая на полу
потом вдруг тишина
и будет слышно
как плачет как стучится и как хочет
тебя безумный снег
потом начнутся
слова такие от которых в горле
появится комок и будет счастье
и будет хорошо до боли в сердце
до судорог до слёз
и не поверишь
что наяву всё это происходит
что можно наплевать на пониманье
но чувствовать друг друга до конца
потом слова перерастут в дыханье
в сплетение в качанье в состоянье
над миром торжествующего кайфа
в беспамятство в безвременье в бесстыдство
в безудержную жажду откровений
предельных максимальных откровений
вот так бывает
только утро грубо
по-своему распорядилось светом
и проступает жёсткими чертами
по горло надоевший силуэт
происходящей одиозной жизни
с которой мне не очень-то приятно
но к ней уже привык за эти годы
и мимо проходя кивком отмечу
моё почтенье
небо крутанётся
дневная жизнь спокойно засыпает
и где-нибудь в заброшенной беседке
в пустой квартире я встречаю ночь
она придёт
та самая девчонка
с которой мы так много пережили
любовь и равнодушие и ссоры
и ненависть друг другу пережили
и не смогли уже остановиться
и вот перешагнув через любовь
сквозь напряженье и непониманье
продравшись
обнаружили что дальше
совсем другие чувства и желанья
то состоянье полного комфорта
когда уже всё ясно всё известно
и можно говорить легко и просто
и можно отдыхать душой и телом
и танцевать под старые пластинки
среди букетов меркнущих пионов
и сахарных изящных хризантем
1990–1992
