Глава 13

Предыдущая часть: https://poembook.ru/poem/2133442

___________________________________________________________________________________

 

Какой-то противный, навязчивый звук ворвался в сознание и заставил проснуться.

 

Едва попробовав открыть глаза, я ощутила головную боль: как это часто бывало у меня по утрам, ломило и пульсировало во лбу. Наверное, погода меняется, зараза. Да и пора уже, три недели ни капли с неба не упало… Чёрт, ну как же хреново! Давно пора уже сходить к врачу, достала эта ежедневная головная боль, да вот только поможет-ли мне врач? Я ведь даже предполагаю, что именно он мне скажет: прекращайте работать в ночь, правильно питайтесь и больше отдыхайте! И всё оно, конечно, замечательно, и правильно, да вот только, с какого рожна такое должно произойти?

 

Ну да ладно, ничего, народное средство по приведению себя в порядок имеется и давно отработано: сейчас встану, выпью чаю крепкого, какой Васька заваривает, кружки четыре выпью — и буду как новая. Надо только глаза для начала продрать, — чёрт, как же это больно!

 

Так и не разлепив веки, я попыталась повернуться на бок и чуть не упала… с автомобильного сиденья, что ли?.. Что это за ерунда такая? Где это я?

 

Чертыхнувшись, я за что-то зацепилась, тихо, но при этом грязно выматерилась и, наконец, смогла сесть. Мои несчастные глаза таки открылись, и утренний свет вонзился в них сотней ледяных игл, проник дальше, вверх, отдался новым взрывом боли во лбу, и я возблагодарила Бога, что этот свет этот хотя бы не слишком ярок. Однако что-то сегодня мне очень уж плохо, давненько такого не было, наверное, всё оттого, что какая-то музыка ночь напролёт долбила по мозгам, — вырубить бы её, да где источник, не могу никак понять!

 

Когда боль немного отпустила, и я начала соображать, где нахожусь, пришло время для удивления. Оказалось, что спала я, действительно, в машине, на разложенном водительском сидении, а мешал мне… руль, и тогда встал следующий вопрос: почему я тут и как такое вышло? У меня ж ни машины нет, ни причины в ней спать… И что это за пейзаж такой прямо передо мной?

 

В голове, как принято образно выражаться, щёлкнуло, причинив при этом, абсолютно реальную боль, но в итоге я всё же смогла смутно припомнить обрывки вчерашнего вечера: ну да, ну да, всё сходится, вчера же у меня вышел, так сказать, выходной, небольшие посиделки, и, кажется, я немного перепила — отсюда и головная боль, и одеревенение во всём теле, и… сюрприз в виде вот такого «доброго утра».

 

Музыка тем временем всё орала совершенно по-дурному, что-то вроде: «Оу, я одна! Оу, без тебя-а-а-а…»

 

Оу, ну и х***я-а-а-а! Зато и понятно стало, откуда она берётся.

 

Дрожащей рукой я дотянулась до кнопок магнитолы, наугад потыкала в них, не сразу, но смогла вырубить долбаный раздражитель, и только тогда блаженно откинулась обратно на сидение: тишина-а-а… Ка-а-айф! Ещё что ли поспать?.. Да ну, нет, надо же, наверное, домой… Не помню, кто я, где, откуда, как сюда попала, но мне точно пора домой: без меня там не обойдутся, да и на работу же, наверное, нужно собираться… Короче, бери себя в руки, Надя, заводи и ехай, — да, да, знаю, такого слова нет, но всё равно — ехай!

 

Но подниматься снова не было ни малейшего желания. Нет, всё же полежу ещё немного с закрытыми глазами, ведь вставать по-любому рано: судя по сероватому утреннему свету, часов пять сейчас, не больше, так что можно пока и расслабиться. Только окно надо сначала закрыть и машину ненадолго завести, а то как-то сыро на улице, холодновато, и комары уж очень противно пищат и больно кусаются, ай!..

 

Не знаю, сколько пролежала вот так, но прихлопнув на ощупь очередное, наверное, тысячное по счёту, зловредное насекомое, я снова собрала себя воедино, придала телу вертикальное положение, открыла глаза, посмотрела перед собой, да и… увлеклась как-то. Спать мне вскоре расхотелось, ибо утро есть утро! Обожаю это время суток, особенно обожаю летнее утро, хотя и ни одна живая душа не поддерживает меня в этом, все предпочитают дрыхнуть до обеда. Но я даже выйти на перекур на работе, присесть на загородку с сигаретой и послушать грохот проходящего поезда люблю, а тут… красотища! Граница поля и леса, длинная, сколь хватает глаз, тень от деревьев, пока что редкие, но уже высокие и росистые травы, постепенно затягивающие, прячущие от человеческих глаз прошлогодний горельник, затихающие с наступлением рассвета лесные шорохи, светлеющее небо с уже подкрашенными розовым облаками!.. Уверена, что утро — это не что иное, как фрагмент рая, этакая его проекция на грешную землю, и никакая головная боль, никакое похмелье не могут хоть немного обесценить эту совершенную, ни с чем не сравнимую красоту.

 

Однако, окошки в машине так или иначе следовало закрыть. И завести движок скорее, если ещё не поздно… И фары выключить, — нафига включать-то было?! Ох, небось, сдох совсем аккумулятор, не вытерпев такого издевательства!

 

Окно с моей стороны закрываться как раз таки категорически не пожелало, — то ли лапки мои в связи с критическим состоянием организма отказывались работать, то ли с механизмом или самой ручкой что-то было не так, но когда злосчастное стекло, наконец, поднялось, отгородив меня от влажности и комаров, я буквально выбилась из сил.

 

Немного передохнув после такой трудной работы, я собралась было закрыть второе окно, с пассажирской стороны, повернулась к нему было, и тут-то меня поджидал ещё один, самый главный сюрприз… На миг я даже замерла с открытым ртом, потому что на пассажирском сидении, в непосредственной близости от меня, во всем известной позе зародыша кое-как прикрытый видавшей виды и давно валяющейся в машине мастеркой, но в остальном совершенно голый, спал Стас!

 

— Мамочки!.. — почти беззвучно прошептали мои губы.

 

Стас?! Стас… Ну да. Ничего удивительного, ведь именно с ним я вчера и зажигала, не помню уж, до которого часу.

 

Вот так я и сидела, не в силах отвернуться или вообще хоть что-то сделать, чтобы стряхнуть навалившийся ступор, а он всё так же безмятежно дрых, ровно и почти неслышно дыша. Светлые длинные волосы моего незванного гостя разметались во сне так, что лица за ними было не разглядеть, а вот всё остальное предстало во всей красе, и поверьте: там, не смотря на согбенное положение, было на что полюбоваться!

 

Преодолев себя, я всё же отвернулась, ибо негоже замужней женщине вот так беззастенчиво таращиться на чужого голого мужика, а несчастный мозг мой уже начал трудную и малополезную в таком состоянии работу по перемотке хронологии событий в обратную сторону, до самого вчерашнего вечера, когда количество выпитого мной алкоголя превысило допустимую норму.

 

Итак: что было вчера? ЧТО БЫЛО??? Сколько мы выпили и чем завершилась эта странная вечеринка на двоих?

 

О, боже, ну почему, почему он голый?! Дошло до чего-то у нас с ним или нет? Видимо, нет, потому, что я-то одетая, но, блин… мало ли! Нет ни малейшего основания думать, что… таки нет.

 

Ну, конечно, остаётся вероятность, что я ему такая «красивая», замотанная на работе и еле живая после непростого дня сто лет бы не приснилась, но алкоголь ведь творит с людьми чудеса, вызывая порой очень странные желания. С одной стороны, не может быть, ибо в таком состоянии, когда от количества выпитого забывается всё и вся, одеться после… этого самого… я не сумела бы, рухнула бы как есть. С другой — для чего тогда разделся Стас?

 

Чё-о-о-о-орт!!! Вопрос остаётся открытым: что было?

 

Помню, что сначала мы просто пили пиво: наливали в полулитровые стаканы и пили, закусывая чипсами, пока те не закончились, а тогда перешли на семечки. Помню, как язык мой постепенно развязался, но, не смея узнать о главном и так сильно интересующем меня, то есть, о том, как и почему Стас оказался у меня, где та классная тачка, на которой он подвёз меня в первый день нашего знакомства, и кто он вообще такой, я начала выспрашивать про его дар… способности… Ну да: прилипла как банный лист, типа, как это всё, расскажи мне! Очень уж похоже на то, что я в книжке читала.

 

Он поначалу просто принялся отшучиваться, говорил, что да, так оно и есть, всё как в книжке, да и авторша той книжки тоже, как и он сам из Белоруси, а там же все кругом ведьмы и колдуны, а значит, знают, о чём пишут. Я насела с вопросами основательнее, и тогда Стас сказал, что я всё равно не пойму ничего, нет смысла мне объяснять, а я не отставала, продолжала пытаться убедить его, что пойму, потому что у меня тоже есть дар. Он ответил, что да, конечно, дар у меня есть: так пахать — разве не дар? Лошадь бы давно сдохла, а я ничего, держусь, но я по-прежнему не отвязывалась, рассказав ему, что несколько раз отгадывала имена новых знакомых за секунду до того, как этот самый знакомый назывался, да и вообще, если по книжке у нас всё идёт, так значит я тоже должна быть экстра… этой… как её?.. в общем, такой же как Стас! Но Стас только посмеялся, сказав, что про имена — это всего лишь совпадения с одной стороны, а с другой — малую толику того, что я называю «даром» можно найти в каждом человеке практически без исключения.

 

Помню как пыталась с ним спорить, доказывая свою «экстрасенсорность»… но, похоже, тема в итоге каким-то образом иссякла.

 

И вроде всё это время я держалась в одной поре: была навеселе, но не так уж пьяна, несколько раз выходила в кустики и покурить, да и все наши разговоры отлично помню, как и то, что никаких амурных притязаний со стороны Стаса не было и близко…

 

Отчего ж тогда в итоге так напилась-то, не пойму? И куда это завело? Страшно подумать, что всё, о чём я думаю, таки произошло: это ведь автоматически означает, что я, во-первых, показала себя пьяницей, которой только дай наступить на пробку, и вдобавок честной давалкой, что вдвойне отвратительно в данной ситуации, а во-вторых… О, это вообще кошмар! Выходит, что почти месяц представляя на разные лады то, что по идее должно было стать незабываемым приключением и очень понравиться мне, я таки дождалась сего, а теперь нихренашеньки, ну совсем ничего из произошедшего не помню!!! И вообще, мне стыдно, ужасно стыдно, даже перед спящим Стасом. Пойду-ка я воздухом подышу, а то провалюсь сейчас же на месте!

 

Открыв дверцу, я сделала шаг на улицу и буквально тут же растянулась на земле, на чём-то подскользнувшись не успев ни за что ухватиться. Что-то живое и мелкое брызнуло в разные стороны прочь от меня, зашуршало по густой траве, разбегаясь без оглядки, — видать, мышек лесных я вспугнула своим громким появлением. Почесав ушибленную при падении коленку, я начала осторожно, коряво подниматься, опираясь руками о землю и тут пальцы мои наткнулись на нечто холодное и стеклянно-округлое. В первый момент я отдёрнула руку и вскочила, отчего-то решив, что напоролась на гадюку, но тут же опасливо и любопытно оглядела взблеснувший в лучах восходящего солнца предмет.

 

— Ах, вот оно что, — разочарованно вздохнула я. Ну да… лучше б уж это действительно была гадюка…

 

А из затуманенного сознания моего всплыл ещё один участник нашего со Стасом банкета: благородный, янтарного цвета напиток в бутылке тёмного стекла с витиеватой, даже по-своему красивой, хотя и непонятной для меня вязью букв на этикетке. Сам он был благополучно употреблён, а пустую стеклотару, видимо, собирались поставить под стол, да немного ошиблись местом действия.

 

Покопавшись в карманах, я нашарила полупустой коробочек спичек и сигареты, вернее сказать, единственную оставшуюся в мятой пачке, достала её и закурила, даже не подумав, что с перепою мне это претит.

 

Что сказать? Раз тут имел место коньяк, вспоминать дальнейшее не имеет смысла, ибо сей напиток и сам-то по себе напрочь срезает мой несчастный чердак, а если прибавить пиво и усталость, то… То лучше перестать ломать голову над произошедшим. Полезнее будет прогуляться в ближайшие кустики, а потом действительно заводить машину, если сие получится, и прямой наводкой направляться домой.

 

Похоже, что предыдущей ночью я допустила несусветную, невозможную глупость, но исправить этот неприятный момент самокопаниями точно не выйдет.

 

Эх… Ничем не выйдет.

 

***

 

 

 

В машину я вернулась всё в тех же раздумьях, но после небольшой прогулки по сыроватому утреннему лесу и от осознания произошедшего, соображалось мне намного лучше, да и голова почти прошла. Напрасно, конечно, я такое допустила, но назад-то уже ничего не повернёшь, а значит, придётся как-то с этим смириться… Хорошо б ещё, раз оно так, чтобы и Стас тоже не помнил… А впрочем, хватит об этом.

 

Я словно впервые увидела часы на приборной доске, что показывали без тринадцати минут шесть, легко нашла баклажку с минералкой, припасённой со вчера на утро, с удовольствием напилась прохладной водицы и стала думать, как же быть дальше.

 

В любом случае, надо добраться до дома. И вот это тело в данном случае, хотя оно и очень красивое, в таком виде точно может кого-нибудь озадачить, — не поймут, не оценят красоты. Как ни жаль будить спящего красавца, сделать это так или иначе придётся.

 

— Стас! — вздохнув, негромко позвала я, не надеясь, впрочем, что буду услышана сразу.

 

Однако мужчина практически тут же открыл глаза, по-кошачьи грациозно потянулся и сел.

 

— Доброе утро, — проговорил он с таким выражением лица, что у меня возникли большие сомнения по поводу того, несколько оно доброе, — у нас пиво ещё осталось?

 

— Откуда я знаю, — буркнула я в ответ. Не то, что при виде, а даже при слове «пиво» мне мгновенно стало ещё хуже, чем было. Не похмеляюсь никогда, и не из принципа: мне просто от этого становится очень мерзко, намного хуже чем с похмелья. Лучше пусть всё пройдёт естественным путём. А вообще, виновата сама: нЕ хрена было вчера жрать коньяк после пива. И просыпаться так рано тоже — нЕ хрена. И разговаривать с этим человеком тоже теперь не стоит: воспользовался моей беспомощностью, и может быть доволен теперь!

 

Стас на миг схватился за голову, а потом обернулся назад, пошарил на заднем сидении, достал измятую полуторолитровую баклажку, в которой плескалась примерно половина содержимого (а мне -то казалось, что все были по два с половиной!), отвинтил крышку, поднёс к губам и употребил всё в один глоток. Поморщился, икнул и посмотрел на меня так неприкрыто-плотоядно, что я отвела глаза.

 

— Оденься, — сквозь зубы велела я ему, тут же отворачиваясь, не до конца, разумеется — пусть не думает, что я тут собираюсь краснеть.

 

— Зачем это? — спросил он иронично и нагло, демонстративно откидываясь обратно на сидение, — я таки увидела это боковым зрением.

 

— Что значит — зачем? Ты меня смущаешь! — прошипела я. Мне было не до веселья, уж точно: осознание произошедшего, как бы я от него не отгораживалась, принялось грызть меня изнутри, и делало это с каждой минутой всё ощутимее, — я прямо места себе не находила!

 

— Да-а? А может, ещё какие-нибудь эмоции вызываю? — промурлыкал он, а потом протянул руку, уж не знаю, с каким намерением, но дотронуться успел только до моих волос.

 

Я хлопнула по этой руке так, словно комар на меня сел. Впрочем, второе окно так никто и не закрыл, и комаров по-прежнему было слишком много, и на нервы они действовали потрясающе, за ночь и так искусав меня до непрекращающегося зуда всех открытых частей тела, а тут ещё одно неожиданное прикосновение!..

 

— Одевайся, — холодно произнесла я, — пора домой. — толкнула дверь, шагнула на улицу и, не оборачиваясь, добавила: — и, чего б там ни было, чтоб больше руки ко мне протягивать не смел. Тебе ясно?

 

Я направилась в кустики, так и не позволяя себе обернуться хоть на миг. Красивый, сволочь, просто загляденье! Так бы и съела целиком… Еще и по волосам погладил, от чего мурашки, хоть из с опозданием, но таки побежали вдоль позвоночника, пробрав настолько, что я даже о похмелье на время забыла.

 

Ох, не стоило ему этого делать… Меня так давно никто не трогал руками, что я уже отвыкла от этого и даже убедила себя в том, что мне противно, когда ко мне прикасаются. А сейчас поняла, что хочу этого… И этого, и всего остального, — да вот так, хочу! Хочу вернуться и увидеть, что он не послушался меня и не оделся, хочу, чтоб он и спрашивать меня не стал, прижал к капоту машины и грубо, без прелюдии, взял прямо на нём.

 

Чёрт, ну почему, почему нельзя просто вернуться во вчера или хоть что-нибудь вспомнить! Может быть, я и вела бы себя сейчас иначе…

 

Когда я возвратилась назад, Стас стоял, скрестив на груди руки и привалившись к машине сбоку. И был он хмур, но таки одет: джинсы натянул, мастерку ту зачуханную на плечи небрежно накинул и даже волосы свои кое-как стянул резинкой в пучок. Я окинула его беглым взглядом и снова отвернулась.

 

— Футболка твоя где? — только и спросила я, проходя мимо него.

 

— Не нашёл, — сообщил он, — в машине где-то…

 

— Поехали. — Я по-прежнему старалась не встречаться с ним глазами. Мелькнуло даже желание бросить его в лесу и свалить одной, лишь бы не видеть, но это было бы нечестно, и, разумеется, поступать так я не собиралась: в конце концов, в моих комплексах не Стас виноват.

 

— Стой, — внезапно скомандовал он. Я сделала пару шагов, но таки остановилась.

 

— Что?

 

— Иди сюда! — повелел он.

 

Мне, которую мысль о его внезапном прикосновении и вызванном этим ощущении, так и не отпустила, жутко захотелось сделать то, что было приказано. Огромного усилия стоило поступить иначе.

 

Я делано медленно повернулась и как можно наглее и развязнее ухмыльнулась.

 

— С чего бы вдруг?

 

Мужчина сделал шаг мне навстречу, остановился, испытующе глядя прямо в глаза. Складывалось впечатление, что он хочет мне что-то сказать, да не уверен, будет ли это правильно. Понятное дело, что он копался сейчас в моих мыслях, и думать о природе или головной боли было уже поздно и не могло помочь

 

Наконец в светлых глазах его что-то поменялось — словно увидел и услышал то, что интересовало, но остался этим недоволен.

 

— Да прекращай ты уже думать такие вещи: у меня и так башка раскалывается, а от твоих мыслей ещё хуже. И не ломай себе голову: не было ничего, — словно делая мне одолжение, сообщил Стас, однако прозвучало это несколько разочарованно. Он тут же гордо отвернулся, хотя, уходить пока так и не торопился.

 

Я, даже зная уже, на что он способен, всё же в первый момент вздрогнула, услышав ответ на собственные мысли. Однако постаралась взять себя в руки и как можно спокойнее спросила:

 

— А что ж так-то? Что ж не воспользовался?

 

— Да пользоваться было некем: я не настолько оголодал, чтобы отыметь полутруп, в который ты вчера превратилась, — прозвучало в ответ насмешливо-безразлично.

 

Внутри у меня всё мгновенно заклокотало, закипело и взорвалось: вот значит, как? Вчера типа праздник мне устроил, поддержал, а сегодня так со мной? И, главное, я не соплячка, я понимаю, что он сейчас просто старается меня задеть, потому что ожидал чего-то другого, а я не оправдала надежд, но почему ж так, с***а, обидно! И это неправильный, в корне неправильный разговор! Таких просто не должно происходить никогда, ни у кого и ни с кем! Никто не должен подпускать шпильки от обиды! От этого мерзко как-то… И особенно мерзко от того, что этот человек мне нравится: не должен нравиться, не может, я, старая идиотка, вообще не имела права обращать внимания на юного красавца, — но он нравится всё равно! И да, признаю: я хотела бы себе вот такого, классного, неземного, моего выдуманного, буквально книжного персонажа, такого долгожданного и единственного, — вот хотела бы и всё! И пусть бы все вокруг сдохли от зависти.

 

Однако, не смотря на то, куда унесло меня моё не отошедшее от алкоголя сознание, я весьма беззаботно хмыкнула.

 

— Так ведь ты же меня и напоил, не забывай… Кстати, бутылка вон там валяется — она откуда? Откуда взялся тот коньяк? Вроде мы не ездили никуда…

 

— Завалялся, — насмешливо ответил Стас, снова посмотрев на меня.

 

— Это ж не семечки, чтоб заваляться, — заметила я.

 

— Не семечки. Но завалялся.

 

— Хеннеси? — спросила я. Если честно, всю жизнь мечтала попробовать считающийся легендарным в моих кругах напиток!

 

— Бери выше, — самодовольно сообщили мне.

 

— Куда ж выше? — отвлёкшись от мыслей о происходящем, спросила я:

для меня это был предел. Одна бутылка такого коньяка пару лет простояла на витрине у нас в магазине, удивляя случайных покупателей и став некой достопримечательностью для постоянных. Мы с девчонками на корпоративах не раз собирались её раздавить на всех, да так и не решились: душившая жаба спасла, ибо на стоимость той бутылки вполне можно было организовать неплохой банкет для обеих смен, а понравится ли напиток — не знал никто, ибо никто из нас, двенадцати самых обычных, всю жизнь провкалывавших за гроши женщин такого ни разу не пробовал, а вот деньги свои считать все умели.

 

В итоге никто тот коньяк так и не купил: хозяева забрали кому-то на могарыч, а новой бутылки так и не привезли: не для сельпо всё ж товарчик оказался. Многое с тех пор привозилось и раскупалось: и коньяки, и вискари, и текила, и даже дорогие ликёры вроде Бейлиза, но именно Хеннеси я так больше и не видела.

 

— Выше есть куда, поверь, — просветил меня Стас и добавил: — Но какая разница-то: всё равно ведь не помнишь ничего!

 

— Понятно, — уронила я. Не Хеннеси — так не Хеннеси. Да и вообще, хрен с ним, с коньяком! Важнее то, что не было у меня со Стасом ничего: я просто напилась, просто алкогольная амнезия напала… Впору было бы порадоваться, но если честно, осознание этого неожиданно вызвало у меня лёгкое, совсем незначительное… разочарование.

 

— А почему же ты голый был? — то ли брякнула я, то ли уцепилась за последнее косвенное доказательство того, что всё-таки что-то могло произойти.

 

Стас с ухмылкой покачал головой, снова заглянув мне в глаза.

 

— Так ты хотела, чтобы «нет» или чтобы «да», я никак не пойму? Честное слово, с вами, бабами, голову сломаешь…

 

Ответа на его вопрос не знала не только я: на него в этом мире вообще никто бы и никогда не смог ответить: откуда я знаю, чего я хотела! Вот только что было стыдно, что дала и не помню, а теперь, блин, жаль, что не давала!..

 

Но этот гад опять издевается: назвал женщин бабам и!!!

 

— ПОЧЕМУ! ТЫ! БЫЛ! ГОЛЫЙ! — с нажимом переспросила я, обрывая свои размышления.

 

— Да я всегда так сплю! Устраивает такой ответ?! — ответил он в подобном же тоне.

 

— Так холодно же, и комары…- опешила я.

 

— Так и пила-то ты не одна! Я тоже неплохо злоупотребил: пива море, а потом и коньяком шлифанул, пожрать почти ничего не взяли опять же…

 

— И зачем же ты так напился? Я-то ладно, я нечаянно: устала очень, а ты…

 

— А что, лучше на тебя, бухую, смотреть было? Не, стриптиз ты, конечно, ржачно танцевала перед капотом, но больше-то развлечений никаких не было, только знай пей…

 

— Ох, и зачем только…

 

И Стас, и я как-то одновременно умолкли, и я обнаружила, что стоим мы прямо друг напротив друга: видимо, в пылу беседы сошлись ближе… Я поспешила удрать на безопасное расстояние.

 

По мотивам услышанного, кое-что стало всплывать в памяти, этакое отдалённое, смутное, полустёртое… Почему-то очень напомнило Сказку о Попе и его работнике Балде:

 

«С первого щелчка подпрыгнул поп до потолка.

Со второго щелчка лишился поп языка.

А с третьего щелчка отшибло ум у старика.»

 

 

С одной стороны, и нет никакого героизма, чтобы стать по сути как тот поп, с другой — смешно же… И хорошо, правильно, что напились и оторвались: голова теперь хоть и гудит с бодуна, да не забита проблемами, коих у меня — неразгребаемая куча. А смущение после нашего со Стасом разговора… пройдёт вместе с похмельем. Главное, сейчас побыстрее добраться до дома, а там…

 

— Поехали, — повторила я, больше не глядя на него и направилась к двери, расположенной с водительской стороны. Ну, чисто машинально у меня это вышло: то ли от того, что спала на водительском месте, то ли в памяти отложилось, что раньше всегда и во всех случаях везти домой друзей после попойки приходилось мне, то ли машина эта до ужаса была похожа на мою.

 

И вот села я за руль, повернула в зажигании ключ… Стас, словно не замечая моих действий или же приняв всё как должное, присел на пассажирское место.

 

Движок пофыркал, повыделывался немного, пару раз заглох, но, хвала небесам, заработал как нужно. Я тихонько вздохнула с облегчением: не разрядился аккумулятор! Не придётся теперь корячиться, никого не нужно звать на помощь и пестать туда-сюда тяжеленную батарею. Сейчас только прогрею немного — и поедем, спасибо, тут близко. Ох, скорей бы, скорей бы…

 

— Надь, — неожиданно окликнул меня Стас, и я, находящаяся, что называется, на низком старте, вздрогнула и резко посмотрела на него. Голос его прозвучал несколько глуховато и напряжённо.

 

— Что?

 

— Я ж тебе уж говорил, что слышу твои мысли, — уточнил он.

 

— Ну и? — глядя чётко перед собой, отозвалась я. Только не смотреть больше в глаза! Только не этот его странный, всевидящий взгляд, от которого хочется бежать!

 

— Я снова слышал, — сообщил Стас. — Всё, от начала до конца.

 

Отпираться было поздно и бессмысленно, и от этого почему-то стало намного легче. Да и как можно не думать о чём-либо? Думается и всё…

 

Ну и пусть будет так.

 

Ничего не говоря, я включила в машине первую передачу, дала немного газу, постепенно отпуская сцепление… «Девятка» тронулась с места плавно, без единого толчка, и потихоньку повезла нас по полузаросшей лесной колее. Я мысленно похвалила себя: давно не вожу, а не забылся навык! Мастерство не пропьёшь, ёлки-метёлки!

 

— Слышал — молодец, — буднично ответила я на реплику Стаса. — Слышал — и забудь, — добавила я мрачно. — Я, может, действительно, много чего хотела бы, но этого НИКОГДА у меня с тобой не будет.

 

— Почему? — искренне удивился он.

 

А я всё так же смотрела перед собой…

 

—Потому, что я замужем, Стас. Другому отдана и век верна. — сообщила я.

 

— Придумай что-нибудь повесомее, во что сама веришь, — предложил Стас. В голосе его я уловила тень скуки и… обиды, что ли? Да ладно, переживёт.

 

— Я верю, — сообщила я. — И доказывать ничего не собираюсь, в частности, тебе. А ты, раз уж влез ко мне в голову, мог бы и промолчать, сделать вид, что ничего не слышал. Тем более, стоит ли доверять мыслям того, кто накануне перепил?.. — я взглянула на него, уже нацепив обычную для себя маску: женщина, которая старше, которая умнее, которой и в голову ничего подобного не могло прийти… Одна из тех, кому уже лет тысячу как не полагается мечтать.

 

Ну или хотя бы надо было не зевать вчера… А теперь уже поздно.

___________________________________________________________________________________

Следующая часть: https://poembook.ru/poem/2139045