Пролетают мимо поезда.

Про­лета­ют ми­мо по­ез­да,

меж­ду ни­ми — грусть ми­нор­ной но­ты.

Да­же от ма­жор­но­го гуд­ка

лег­че мне не ста­нет ни на й­оту.

 

Лишь на­обо­рот — ещё мрачней,

еще гор­ше и опус­то­шён­ней.

 

В бесконечной дымке тусклых дней

из меня ус­та­лость ле­зет болью,

 

чёрной болью — в тёмно-серый мир,

дополняя сумрака палитру.

Где-то сзади — серый пассажир,

улица из серого гранита,

 

блёклое под вечер ничего —

пустота.

Не помешают спички,

чтоб поджечь хотя бы островок

и не потеряться с непривычки

 

в галерее сумрачных картин

города с седыми волосами.

В этот город не вернутся жить

те, кто хоть однажды уезжали.

 

Здесь — в оптимистическом аду —

пахнет пеплом, серостью и гарью.

 

Только вот, баюкая мечту,

мчится мимо сказка поездами.

 

И они — светящейся стрелой

разрезают лезвием и пламем

сумрак привокзальной мостовой,

серый дым под серыми ногами,

 

небо, перетянутое вдоль

чуть заметной солнечной бечёвкой.

Разрезают — чтобы распороть

швы, в которых этот город скован.

 

Чтоб однажды ясным летним днем

город скинул плен морока мрака

и расцвел искрящимся огнем,

как внезапно вспыхнувшее благо.

 

Чтоб однажды каждый, кто тут жил,

скинув серый плащ, в свету увидел

хаос незаконченных картин,

яркое пятно в цепи событий.

 

Чтоб вернулись те, кого он ждал,

в города уютные обьятья.

 

...Побыстрее мчитесь, поезда

по путям своим сквозь толщу мрака.

 

Между вами — грусть и скорбный вой,

заключенный в каждую минуту.

Пусть моя чернеющая боль

предрекает вечную разлуку,

 

ей не верьте — верьте только мне:

света ждали целыми годами.

Что нам стоит в серой тишине,

задыхаясь дымом привокзальным,

 

посидеть еще совсем чуть-чуть,

веря в перемену тусклой гаммы?

 

...Ветер — серый! — нагоняет муть,

и вокруг лишь царствуют туманы,

 

но уже в ненастье прошлых дней

воздух стонет громкими гудками...

 

Это, не включая фонарей,

мчится мимо

сказка поездами.

 

///

12.09.15—13.01.16.