Пролетают мимо поезда.

Про­лета­ют ми­мо по­ез­да,
меж­ду ни­ми — грусть ми­нор­ной но­ты.
Да­же от ма­жор­но­го гуд­ка
лег­че мне не ста­нет ни на й­оту.
 
Лишь на­обо­рот — ещё мрачней,
еще гор­ше и опус­то­шён­ней.
 
В бесконечной дымке тусклых дней
из меня ус­та­лость ле­зет болью,
 
чёрной болью — в тёмно-серый мир,
дополняя сумрака палитру.
Где-то сзади — серый пассажир,
улица из серого гранита,
 
блёклое под вечер ничего —
пустота.
Не помешают спички,
чтоб поджечь хотя бы островок
и не потеряться с непривычки
 
в галерее сумрачных картин
города с седыми волосами.
В этот город не вернутся жить
те, кто хоть однажды уезжали.
 
Здесь — в оптимистическом аду —
пахнет пеплом, серостью и гарью.
 
Только вот, баюкая мечту,
мчится мимо сказка поездами.
 
И они — светящейся стрелой
разрезают лезвием и пламем
сумрак привокзальной мостовой,
серый дым под серыми ногами,
 
небо, перетянутое вдоль
чуть заметной солнечной бечёвкой.
Разрезают — чтобы распороть
швы, в которых этот город скован.
 
Чтоб однажды ясным летним днем
город скинул плен морока мрака
и расцвел искрящимся огнем,
как внезапно вспыхнувшее благо.
 
Чтоб однажды каждый, кто тут жил,
скинув серый плащ, в свету увидел
хаос незаконченных картин,
яркое пятно в цепи событий.
 
Чтоб вернулись те, кого он ждал,
в города уютные обьятья.
 
...Побыстрее мчитесь, поезда
по путям своим сквозь толщу мрака.
 
Между вами — грусть и скорбный вой,
заключенный в каждую минуту.
Пусть моя чернеющая боль
предрекает вечную разлуку,
 
ей не верьте — верьте только мне:
света ждали целыми годами.
Что нам стоит в серой тишине,
задыхаясь дымом привокзальным,
 
посидеть еще совсем чуть-чуть,
веря в перемену тусклой гаммы?
 
...Ветер — серый! — нагоняет муть,
и вокруг лишь царствуют туманы,
 
но уже в ненастье прошлых дней
воздух стонет громкими гудками...
 
Это, не включая фонарей,
мчится мимо
сказка поездами.
 
///
12.09.15—13.01.16.