Инвалидность
На людном проспекте у серой стены,
Среди многоликой и шумной толпы,
Колено согнув, руку к сердцу прижал,
Совсем уже старый инвалид-акскал.
Быть может «проснулся» осколок в груди,
Далекое эхо минувшей войны.
Когда он за землю свою воевал,
Всем телом вцепившись, насмерть стоял.
Вот важный какой-то проходит мырза,
Но ему «руки пачкать о нищих» нельзя.
К тому же и время у него на счету,
В большом кабинете дела его ждут.
Проходит студент, ну совсем в трех шагах.
Выбрит; сережка, наушник в ушах.
Но, мамочка с папой видать позабыли,
Чему же сынка своего научили.
Вот, с водкою в сумках, тетка рядышком села.
Но душу ее брань базарная съела.
Сквозь зубы с призреньем процедила она:
«Вот старый алкаш, нализался с утра».
Мимо леди плывет, ну точно с модных витрин,
Она любит тачки и богатых мужчин.
Какое ей дело до какого-то старца:
«И так ведь помрет, не сегодня, так завтра».
О, кажется, кто-то все ж подошел,
Но странной походкой какой-то дошел.
Синяя морда, грязный с верха до ног,
Ему самому-то кто бы помог!
На людном проспекте у серой стены,
Среди многоликой и шумной толпы,
Из слабого тела жизнь уходила,
А вокруг все толпа инвалидов бродила.
1999
Среди многоликой и шумной толпы,
Колено согнув, руку к сердцу прижал,
Совсем уже старый инвалид-акскал.
Быть может «проснулся» осколок в груди,
Далекое эхо минувшей войны.
Когда он за землю свою воевал,
Всем телом вцепившись, насмерть стоял.
Вот важный какой-то проходит мырза,
Но ему «руки пачкать о нищих» нельзя.
К тому же и время у него на счету,
В большом кабинете дела его ждут.
Проходит студент, ну совсем в трех шагах.
Выбрит; сережка, наушник в ушах.
Но, мамочка с папой видать позабыли,
Чему же сынка своего научили.
Вот, с водкою в сумках, тетка рядышком села.
Но душу ее брань базарная съела.
Сквозь зубы с призреньем процедила она:
«Вот старый алкаш, нализался с утра».
Мимо леди плывет, ну точно с модных витрин,
Она любит тачки и богатых мужчин.
Какое ей дело до какого-то старца:
«И так ведь помрет, не сегодня, так завтра».
О, кажется, кто-то все ж подошел,
Но странной походкой какой-то дошел.
Синяя морда, грязный с верха до ног,
Ему самому-то кто бы помог!
На людном проспекте у серой стены,
Среди многоликой и шумной толпы,
Из слабого тела жизнь уходила,
А вокруг все толпа инвалидов бродила.
1999
