ПРИНЦЕССА
РЕАЛЬНАЯ СКАЗКА
И на дне морском, и в сыром илу ты найдёшь себя и любовь свою. (с) Эльф Он тебе говорил: "Женюсь, только ты меня крепко жди, из похода к весне вернусь — буду пир девять дней вести, будет литься вино рекой и устелют кровать шелка... только ты подожди пока".
Принц красив был, и мудр, и добр, было всё ему нипочём, баловал он твоих сестёр и всегда подставлял плечо — вдруг с тобою случится что, он найдёт, чем тебе помочь, Изабелл, графа Брона дочь.
Ну и что, что опальный род — принц и сам-то почти бастард, раз он понял — и двор поймёт, и король тоже будет рад, ведь появится скоро внук — или внучка, не в этом суть, — только что же так давит грудь?..
Всё на море глядишь без сна: "Пусть вернётся скорей, Творец!" — тут увидела из окна, что к отцу прискакал гонец, и на свитке печать-сургуч с королевским червлёным львом. Слов не вымолвить — в горле ком.
Принц вернулся живым домой, и с собою привёз жену. А что будет теперь с тобой? Больше ты не нужна ему. Слёзы капают на живот, прихватило — стерпеть невмочь... и рожать будешь ты всю ночь.
А потом тебе скажет мать, что ребёнка пришлось убить, и не стоит о нём рыдать — ну кто дал бы ему-то жить? Ведь бастарды бастардам рознь: ладно, дочка, так то ведь сын... а наследник — всегда один.
Ты не спи, Изабелл, не спи, эта ночь не для сонных грёз — этой ночью под ветра свист ты пойдёшь на Кривой Утёс, и, вглядевшись в морскую хлябь, упадёшь и пойдёшь ко дну, раз уж ты не нужна ему.
Он женился, а ты умрёшь, станешь дочерью пенных вод, и другого себе найдёшь, даже зная, что тот — не тот, даже зная, что до него не добраться тебе никак: принц всё понял, не будь дурак.
Обереги его хранят, и воды стережётся он, только стены не защитят, если смерть проберётся в сон, если смерть — и не смерть совсем, а горчащий рассветный бриз, если небо и дно слились.
А потом и его жена будет в муках рожать всю ночь, и урода родит она: вроде сына, а вроде дочь, но не страшно сие ничуть — воспитал бы дитя отец, да родился у них мертвец...
Принц всё проклял — и двор, и трон, и навязанную жену. Разве знал, разве думал он, что вот так отомстят ему, что русалочья песнь во сне будет душу его терзать? Этак скоро безумцем стать.
И беда не придёт одна, да тогда, как её не ждёшь: знал бы принц, что его жена припасла ему острый нож, может, лучше ушёл бы сам на кровавый Кривой Утёс, что не первую жизнь унёс.
Может, лучше б отца не знал, лучше б к трону не подходил, и жениться бы он не стал, ведь другую уже любил — дочь опального рода Брон, Изабелл, королеву вод, что в пучину его зовёт.
Под лопатку, как в масло, нож, да по самую рукоять — ты почувствуешь и поймёшь, Изабелл, будто время вспять, будто боль на двоих одна. Тело бросят в морскую хлябь: "Наконец дождалась тебя..."
И на дне морском, и в сыром илу ты найдёшь себя и любовь свою. (с) Эльф Он тебе говорил: "Женюсь, только ты меня крепко жди, из похода к весне вернусь — буду пир девять дней вести, будет литься вино рекой и устелют кровать шелка... только ты подожди пока".
Принц красив был, и мудр, и добр, было всё ему нипочём, баловал он твоих сестёр и всегда подставлял плечо — вдруг с тобою случится что, он найдёт, чем тебе помочь, Изабелл, графа Брона дочь.
Ну и что, что опальный род — принц и сам-то почти бастард, раз он понял — и двор поймёт, и король тоже будет рад, ведь появится скоро внук — или внучка, не в этом суть, — только что же так давит грудь?..
Всё на море глядишь без сна: "Пусть вернётся скорей, Творец!" — тут увидела из окна, что к отцу прискакал гонец, и на свитке печать-сургуч с королевским червлёным львом. Слов не вымолвить — в горле ком.
Принц вернулся живым домой, и с собою привёз жену. А что будет теперь с тобой? Больше ты не нужна ему. Слёзы капают на живот, прихватило — стерпеть невмочь... и рожать будешь ты всю ночь.
А потом тебе скажет мать, что ребёнка пришлось убить, и не стоит о нём рыдать — ну кто дал бы ему-то жить? Ведь бастарды бастардам рознь: ладно, дочка, так то ведь сын... а наследник — всегда один.
Ты не спи, Изабелл, не спи, эта ночь не для сонных грёз — этой ночью под ветра свист ты пойдёшь на Кривой Утёс, и, вглядевшись в морскую хлябь, упадёшь и пойдёшь ко дну, раз уж ты не нужна ему.
Он женился, а ты умрёшь, станешь дочерью пенных вод, и другого себе найдёшь, даже зная, что тот — не тот, даже зная, что до него не добраться тебе никак: принц всё понял, не будь дурак.
Обереги его хранят, и воды стережётся он, только стены не защитят, если смерть проберётся в сон, если смерть — и не смерть совсем, а горчащий рассветный бриз, если небо и дно слились.
А потом и его жена будет в муках рожать всю ночь, и урода родит она: вроде сына, а вроде дочь, но не страшно сие ничуть — воспитал бы дитя отец, да родился у них мертвец...
Принц всё проклял — и двор, и трон, и навязанную жену. Разве знал, разве думал он, что вот так отомстят ему, что русалочья песнь во сне будет душу его терзать? Этак скоро безумцем стать.
И беда не придёт одна, да тогда, как её не ждёшь: знал бы принц, что его жена припасла ему острый нож, может, лучше ушёл бы сам на кровавый Кривой Утёс, что не первую жизнь унёс.
Может, лучше б отца не знал, лучше б к трону не подходил, и жениться бы он не стал, ведь другую уже любил — дочь опального рода Брон, Изабелл, королеву вод, что в пучину его зовёт.
Под лопатку, как в масло, нож, да по самую рукоять — ты почувствуешь и поймёшь, Изабелл, будто время вспять, будто боль на двоих одна. Тело бросят в морскую хлябь: "Наконец дождалась тебя..."
