Haykakan gini (Армянское вино)
-1-
В. И.
Горы снега на асфальте -
Арагац и Арарат.
Ты навек в январской смальте,
мой родной печальный брат.
В смальте лужиц Эривани.
Ничего не говори,
потому что ты - из рвани
и - армянские цари.
Ходит белая голубка.
Если пьян, то вечно пьян.
Смотрит нежно, смотрит хрупко
виноградный Ереван.
Говорю, почти что брежу -
так глаза твои тихи.
Самого себя зарежу
за армянские стихи.
Я пишу, ты строчку кл`онишь,
а быть может, и клон`ишь.
Лес, дубрава и Воронеж,
Ереван, Эдем, Париж
не вместят такого света.
Разбуди моё вино!
Золотое счастье лета -
все равны и всё равно, -
Император или нищий,
нищий или Тагавор.
День плывёт, сверкает днище,
завязался разговор
между белою голубкой
и горами. Синий свет!
Кроме жизни, самой хрупкой,
ничего на свете нет.
Есть гора, есть город снизу,
есть вино и нет вины.
И шагает по карнизу
белый голубь тишины.
Мы давно пропели, ара,
Божий свет. Целую, брат!
Снег обочин тротуара -
потемневший Арарат.
У меня голубка тоже
на окне танцует. Всё!
Всё станцует, подытожит,
подытожит и спасёт.
-2-
Наташа
Ах, Эривань-Ереван,
ты, наверное, Кана.
Полон стеклянный стакан
пряным туманом.
Ты мне до края налей,
и до последних
спой араратских зверей
в нашенских бреднях.
Боже, как спело оно -
сердце граната.
Хочешь вот это вино,
девочка Ната?
Боже, вино и халва -
нежность и гений.
Губы, глаза и слова.
Кости коленей
я поцелую во сне -
нежные грани.
Всё - только тени на дне
дня Эривани.
-3-
Наташе
Ты мне дашь халву и кофе,
дашь дотронуться колен.
На монетах - только профиль,
на закате - только тлен.
Но всегда и неизменно -
медь старинная монет,
профиль, косточка колена,
синий-синий-синий свет.
У меня - пустая тара,
у тебя - лишь сладость век,
только свечка без нагара.
Ты - аорта-человек.
Ты - артерия, Наташа.
Ничего не говори.
Пусть горит-дымится каша
полыхающей зари.
Ты - сплошное счастье-горе,
счастье-горечь, горе-мёд.
На Армянское нагорье
херувимский снег идёт.
Голубь пляшет и воркует.
Всё нормально, всё ништяк.
И в моё окошко дует
ветерок-псалом-сквозняк.
