Каждая порядочная женщина должна иметь хотя бы одного любовника.

Мария-Антуанетта*

 

 

 

 

Мария! ты прозрение моих

замученных очей в стенах темницы.

Проклятье и забвение - тем лицам,

которые свели тебя в могилу!

Покуда жив - я вынужден молить

твоих святых, как праведник. Могли б мы

бежать тогда из Франции? Нечестно?

Я думаю, что стоило. Твой лик

ночами предрекает, что исчезну

 

 

 

 

в одну из годовщин!"

Тупая боль,

живущая во мне - сродни тем болям,

что порождают демоны и боги

в отместку за предательства. О я бы

хотел спросить у времени: "Мой бог,

за что она мертва? За что я в яме

степенно разлагаюсь, как преступник,

как проклятый тобой за страшный бой

любви и одиночества? Пристукни,

 

 

 

 

коль нет в тебе могущества понять,

что я не примирюсь с её уходом".

Мария, коль правительству угодно

сравнять меня с землёй - пускай, не медлят.

Я трижды отправлял юнца по яд,

но он таскал мне сахар. "Наша местность

утрачивает прелесть каждый вечер!" -

так говорит мне триста дней подряд

беззубый стражник.

Маленькая вечность,

 

 

 

 

что прожили так быстро, прервалась.

Не пробую бежать. Тюрьма во мне и -

она страшнее этой. Сколько мнений

я выслушал во тьме, и вдруг -заметил:

немногим приходилось петь за власть,

но всем, увы, приходится - за вечность.

Вся Франция кричит и жаждет казней;

то злится, то пытается заклясть

всех верящих в неё. Мария, как с ней

 

 

 

 

не пробовать бороться, вывод - враг!

Тебя ей не простят твои потомки.

Пройдут века - и с бульканьем потопнут

все наши препирательства и муки,

но только потому, что станут врать

наследники короны и имуществ,

что преданы лишь зависти и злату.

Таких, Мария, - вымахает рать.

Да, путь к богатству труден, но так сладок.

 

 

 

 

О как толпа безумствовала! Ор

был просто нестерпимым у Версаля.

Все женщины надрывно утверждали,

что жить тебе осталось крайне мало.

Мария, я не понял до сих пор:

как матерь приговаривая матерь,

спокойно спит и видит сны о детях!?

Любовь, конечно, может быть слепой,

но ненависть... Не верю! Дать одеться,

 

 

 

 

и тут же отвезти тебя в тюрьму...

Так страшно и грешно. Бесчеловечно!

Я просто промолчу, чем и отвечу

на все вопросы, связанные с казнью.

Не будет жизни, милая, тому,

чьим наскоро продуманным приказом

разрушили ту шаткую утеху,

являвшейся отдушиной уму.

Нет, нам, Мария, стоило уехать!

 

 

 

 

Теперь же, я валяюсь средь костей,

всё доверяя им и влажным стенам.

Как человек без имени, но с телом,

я сторонюсь советов и приличий.

Я отучился верить и краснеть,

но до сих пор прислушиваюсь к птицам,

которые просили не губить нас!

Здесь на меня накинулось, как зверь

старение, что пряталось в глубинах

 

 

 

 

прожорливого времени, чей ход

в темницах набирает обороты.

Вся Франция для мнимой обороны

отравлена наветами и ложью.

Спроси у Вседержителя: чего ж,

не верится в любовь на брачном ложе?

И в чём мы виноваты перед ними -

пред маленькими ангелами? Год -

и Францию, я знаю, приподнимет

 

 

 

 

осадок революции. Я зол,

как заключённый временем в бутылке

арабский джин. О, Франция, будь ты' к ней

не столь добра - всё было бы иначе.

А твой Париж - обманутый Ясон!

Предместьями, соседями. Он начал

глупеть и заикаться. Сердце мира?

Не знаю!?

Металлический засов

в день казни для тебя звучал, как милость.

 

 

 

 

Везли тебя Парижем, что был чужд.

Взойдя на эшафот, ты очень гордо

окинула пришедших, только горло

наполнилось слюной с прогорклым вкусом.

В тебе бурлило столько разных чувств,

но, Господи, не это ли искусство -

шептать пред смертью милое: "Простите..."

Шептать не людям - нет же! - палачу,

с иронией "пришедших на погибель".

 

 

 

 

 

*Мария-Антуанетта - королева Франции. После начала Французской революции была объявлена вдохновительницей контрреволюционных заговоров и интервенции. Осуждена Конвентом и казнена на гильотине.