когда-нибудь потом

разве мы так хотели? вышвырнуть всякую надежду и наблюдать со стороны, как она догорает. тлеет, как фильтр твоих сигарет, а ты всё обжигаешь свои пальцы. я вскрываю кожу в попытках достать хоть каплю любви и тоски, дую на твои ладони обгоревшие, но ледяные. ведь мне ты нужен, а никто, ни кто-то другой, не я себе даже. мы остаёмся на месте и разочарованием, провалом в памяти. но однажды мы построим приют для бездомных, бездушных, для нас, выкопаем две могилы, наш рехаб, оставим как есть. и пускай все вокруг презирают и ненавидят нас, называют ублюдками, поджигают наш сад с сухими деревьями, громят наш ветхий дом, мы быстро устанем бороться, окна/двери, пролёты, все возможные выходы гвоздями забьём. сойдём от друг друга с ума, без света, в четырёх стенах. я буду кричать, видя чудовищ в зеркале в ванной. ты голыми руками разбивай стёкла, сжимай кулаки, впивайся ногтями в ладони, выпускай демонов. прижимай меня к себе и пачкай своей кровью мои плечи и спину, давай так простоим до рассвета. у нас ведь нет дней всё равно, нет слов, и сны растеряли, у нас лишь режимы «беззвучно» и «крик». нерушимый наш атомный вакуум: коридоры пустые и наши глаза напротив, в них гуляет забвение и наше эхо. на стенах картины руками и затылками, незаправленная постель с пятнами краски и хрустом костей.

в наш подвал подселим дымный туман, чтобы прятаться в нем жаркими днями, канунами всех святых, что обходят нас стороной, как мы морали и правила. пусть заблудших ищут, раз так угодно. а мы затянем их поиски на вечности. в то время, как будут искать нас, мы будем искать себя и нетронутое место на коже.

жуткой ночью, в глухой ливень, попрошу тебя настежь открыть все окна, чтобы вдыхать запах неба и потопиться с головой. воды смешаются со слезами, затопят комнаты, наполнят лёгкие наши, как аквариум. сегодня вновь потеряны, на завтра - утопленники, позже - не проснемся, но по привычке приготовлю тебе завтрак и сварю крепкий кофе. нас не будет, но мы и не узнаем об этом. мир этот СМИ, колодец массовых самоубийств и непонимания. а мы в наших ямах, живые или мёртвые.

вспомнишь и назовешь меня вновь по имени, и я вернусь обратно к тебе, отслаиваясь от мыслей. попросишь громко читать вслух тебе оды, сам примешься разносить вдребезги наш чердак и дешёвую мебель. сорви фотографии со стен, путеводители со спинки нашей кровати, сжигай до основания карты наших маршрутов, наши несчастные чувства и те цветы, что завяли ещё в прошлом. обессиленные, в беспорядке, упадём на пол в разгромленном мире, который больше разрушить не сможет никто.

пробуждение в обломках вещей и в ломке. подпирай меня ближе к себе, пока я подпираю колени до глаз кровоточащих. пусть уже настанет мой черёд - стать уничтоженной (только, прошу, в твоих руках, заколотой твоими пальцами острыми). не говори, что мы вновь передумаем умирать, перестанем перебегать улицы на красный свет и ложиться на рельсы, прекратим ходить под пулями, босыми по ножам, ведь мы построили ад и теперь не покинем никогда его. пускай крыша наша поедет, вскоре развалится, появятся трещины. через них нам на головы посыпятся опавшие листья и мёртвые изуродованные птицы. вопреки всему не отпусти моих рук синих, и я крепче вцеплюсь в твои. мы создали всё это сами, не помогает небо и клофелин. повесим на смерть ярлык «прокрастинация» и возвратимся в наш замкнутый мир, в наши клетки, в нашу яму-постель.

помни, им нас не отыскать никогда здесь.