Бессмертие фашизма
Персоницировать можно многое,находясь во льдах неприятия.
Гораздо сложнее находить что то общее в не соответствии.
Глубина понимания зависит от точки восприятия.
Тяжесть поступков определяет ответственность.
Философия хороша на войне,но не воскрешает ушедших.
Шах и мат, а финальные точки в воронках.
Нам с диванов легко осуждать через грань перешедших.
Только правда от нас далека,ведь она в похоронках.
Украина трещит словно скатерть проткнутая вилами.
Ми восьмые как пчёлы,фугасы как мухи.
Небо синее,горькой глоток,перед бурей затишье.
Бесам будто в угоду распускаются новые слухи.
Каплей крови невинной нескладное четверостишье.
На устах Витя Цой и звезда, что по имени Солнце.
А подсчитывать жертв и урон будет верно не лишим.
Только что их считать,ведь никто не вернётся.
Меж войной и политикой пропасть их связывать глупо.
Человечность с политикой связывать тоже ошибка.
Украина проходит петлю сорок третьего года
Но сквозь дыма завесу ей смерть свою видно не шибко.
Гораздо сложнее находить что то общее в не соответствии.
Глубина понимания зависит от точки восприятия.
Тяжесть поступков определяет ответственность.
Философия хороша на войне,но не воскрешает ушедших.
Шах и мат, а финальные точки в воронках.
Нам с диванов легко осуждать через грань перешедших.
Только правда от нас далека,ведь она в похоронках.
Украина трещит словно скатерть проткнутая вилами.
Ми восьмые как пчёлы,фугасы как мухи.
Небо синее,горькой глоток,перед бурей затишье.
Бесам будто в угоду распускаются новые слухи.
Каплей крови невинной нескладное четверостишье.
На устах Витя Цой и звезда, что по имени Солнце.
А подсчитывать жертв и урон будет верно не лишим.
Только что их считать,ведь никто не вернётся.
Меж войной и политикой пропасть их связывать глупо.
Человечность с политикой связывать тоже ошибка.
Украина проходит петлю сорок третьего года
Но сквозь дыма завесу ей смерть свою видно не шибко.