Не горевал, не предавал
Не горевал, не предавал,
Над ближним не смеялся.
И чем богат, тем помогал,
Но говорят, попался.
Из за морей и из за гор,
Пришли на толковище.
Коль не по нашему, топор,
Тебя везде отыщет.
Отыщет пуля и петля,
Костер, распятие, камень.
И это всё ради тебя,
Иди покайся парень
Пугали чёртом и Христом,
Стращали Магометом.
Хасиды в пейсах и пальто,
Грозили сжить со свету.
Рубились внуки Перуна,
Плясали кришнаиды.
И вся залетная шпана,
С молитвами всех видов.
Учили истине и лжи,
Кричали о пороках.
И призывали отложить,
Мне жизнь мою до срока.
Не так одет, не так обут,
И ходишь слишком прямо.
Бояться должен пока тут,
И жертвовать на храмы.
Не улыбайся, не люби,
Не слушай громких песен.
Смиренно этот путь пройди,
Да заново воскреснешь.
И говорили много слов,
О радости и вере.
Но фанатичный блеск зрачков,
Мне прыти поумерил.
Я не безбожник, я не вру,
Но мыслю по другому.
И мне совсем не по нутру,
Такие постановы.
Творец мне ночью приходил,
И мы с ним говорили.
Он мне сказал что о любви,
Зачем то позабыли.
Он мне сказал, что из неё,
Им соткана планета.
Но почему-то мы плюём,
На эти все заветы.
И тихо плакал, говоря,
Зачем бить сто поклонов?
Когда задушена заря,
Догматом и законом.
Когда одели сто одежд,
В которых духу тесно.
И мракобесие невежд,
Мешает жить воскреснув.
Я наливал ещё по сто,
И бегал за добавкой.
Потом мы пили чай с тортом,
Чтоб после горькой сладко.
Он выпивал и не пьянел,
Травили анекдоты.
Он отдыхал от разных дел,
Смеялись до икоты.
Потом опять серьёзным стал,
И говорил, сменили,
Давно написанный устав,
Бульваров желтой пылью.
Беседа долгою была,
Он уходя к себе на небо.
Сказал, такие вот дела,
Помои вместо хлеба.
Нормальный в общем то мужик,
На нас вполне похожий.
В отцы годится, не старик,
Глядит добрей и строже.
И значит так смотрю на жизнь,
Не лезу к вам в карманы.
Он говорил, люби, держись,
За всё ответим сами.
