нежнее, чем самое нежное
я боюсь — уже в который раз —
что «не то», что «ошибка», что «очнёмся» и «отойдём»,
будто мы с тобою только обрывки фраз,
будто нас с тобою ничто уже не спасёт.
ты уйдёшь. я останусь ждать:
«а что если..?», «а вдруг вернётся?», «или конец?»
если так, то забуду я, что такое «спать»,
если так, то пойму, какой же я был глупец.
мы с тобой не герои есенинских строф,
и «пожар голубой» между нами не виден,
и не «в первый раз я запел про любовь»,
не в последний раз задыхаюсь в обидах.
ты сидишь, чуть потупив усталый взгляд.
я, не глядя, касаюсь холодных рук.
и любовь — прав был кто-то — то сладкий яд,
что убьёт, не успеешь издать и предсмертный звук.
я целую, а руки дрожат предательски,
холодеют сильнее от поцелуев,
будто бы под напором чьим-то, под натиском.
снова кажется, нас больше не существует,
а я снова боюсь. в который раз —
сотый? тысячный? что уйдёшь. что очнусь.
отойду или стану обрывком фраз,
кем-то сказанных, и обратно уже не вернусь.
прикасаюсь нежнее, чем самое нежное «нежно»
и смотрю, будто, кроме тебя, ничего не волнует.
тихо-тихо и — в то же время — небрежно
мои губы руки твои целуют.
помнишь, я говорил однажды:
«тем рукам, что целую, отдал бы сердце»?
и отдал. остальное уже не важно.
ты позволь ему лишь в ладонях твоих согреться.
ты прости меня. здесь ничего не поделать:
«не могу не любить тебя». не могу.
напряжён я, словно струна, до предела,
но ни единым словом тебе не лгу.
пусть мне страшно, и до дрожи в руках боюсь
потерять тебя. пусть от страха холодно.
лишь с тобою рядом счастливо смеюсь
и от этого счастья сияю золотом.
я забудусь в тебе, любя «до надрыва в сердце»,
с головой в своей нежности утону.
только знай: не покину тебя, даже если
моя нежность утянет меня ко дну
