Ревёт бешеной сукой
Ревёт бешеной сукой и тело сгибает змеёй,
Как-будто от нехватки вдоха: так низко опустилась голова –
Голые ключицы белеют над голой, голой землей,
Рукою потирает влажный лоб без хвастовства,
И накрывает гневом сине-смольная волна.
Кричит, и не может остановить этот процесс,
Так глупо по-детски, караван эшелона мчится без крана.
Комочки на ресницах бьют в глаз и модный прогресс
Стирает, замазывает корректором ливни обмана
И лаву, и горечь, и боль восточного вулкана.
Взахлёб, еле разборчиво, кричит, что сменит имя
И удалит частно-публичную переписку ВК.
Уничтожит все источники памяти – развеет пеплом пустыня,
Заберёт синие джинсы (она в них похожа на казака),
Переиграет давно забытые роли, посмотрит старый фильм,
Получит «Оскара» за лучшую женскую роль французской драмы.
Закинет хлам в чулан, изменит виски с джином – тем другим,
Который охмеляет, опьяняет телеграммы,
Запостит запись о верности, любви с монбланом,
Маленькие детки в розовых шапочках и лепестки.
И будет молча втыкать в монитор с котом-наркоманом,
Ляжет рано спать, массажируя виски…
Пройдут часы, недели, месяцы и годы,
А жизнь в той призме не изменит постоянству.
Вот так сидишь с котом в солнце и дождливые погоды,
Потому что ревела сукой, взахлёб подчиняясь трансу.
Как-будто от нехватки вдоха: так низко опустилась голова –
Голые ключицы белеют над голой, голой землей,
Рукою потирает влажный лоб без хвастовства,
И накрывает гневом сине-смольная волна.
Кричит, и не может остановить этот процесс,
Так глупо по-детски, караван эшелона мчится без крана.
Комочки на ресницах бьют в глаз и модный прогресс
Стирает, замазывает корректором ливни обмана
И лаву, и горечь, и боль восточного вулкана.
Взахлёб, еле разборчиво, кричит, что сменит имя
И удалит частно-публичную переписку ВК.
Уничтожит все источники памяти – развеет пеплом пустыня,
Заберёт синие джинсы (она в них похожа на казака),
Переиграет давно забытые роли, посмотрит старый фильм,
Получит «Оскара» за лучшую женскую роль французской драмы.
Закинет хлам в чулан, изменит виски с джином – тем другим,
Который охмеляет, опьяняет телеграммы,
Запостит запись о верности, любви с монбланом,
Маленькие детки в розовых шапочках и лепестки.
И будет молча втыкать в монитор с котом-наркоманом,
Ляжет рано спать, массажируя виски…
Пройдут часы, недели, месяцы и годы,
А жизнь в той призме не изменит постоянству.
Вот так сидишь с котом в солнце и дождливые погоды,
Потому что ревела сукой, взахлёб подчиняясь трансу.
