В раздумьях

Поэзию не обездолю я,

коль не впишу в неё свои пятнадцать строчек:

я это знаю точно так же точно,

как то, что жил Овидий до меня.

Не только : и Петрарка, и Гомер,

Бодлер, Рембо и Малларме

с Вийоном.

А также Иейтс, и Китс, и Суинберн,

и Роберт Бернс в Шотландии

зелёной.

И если ты в России родился,

грех будет не сказать о Баратынском.

Державина не вспомнить - было б

свинством,

и допустить подобного нельзя.

Про Пушкина забыть нельзя никак.

Про Лермонтова, знаете ли, тоже.

И символистов пропустить вот так,

за здорово живёшь - совсем негоже.

Звенящий для России серебром,

век поэтический не назван быть не может.

И Гумилёв, Ахматова и Блок,

Цветаева и Мандельштам, и Клюев

тоже.

Владимир Маяковский, Пастернак,

Волошин, Гиппиус и Ходасевич,

Есенин, Черубина Г'абриак

в реестре этом право быть имеют.

Двадцатый век разлом земной коры

расширил до границ необычайных.

Но вот шестидесятые пришли,

и знамя Лирики забытое подняли.

И Политех опять открыл им зал.

И засияли новые плеяды:

Рождественский, Высоцкий и Булат...

Не перечислить всех, хоть я и рада.

Но склеротичкой полной нужно быть,

не вспомнив Евтушенко с

Вознесенским,

в шестидесятых, что и говорить :

и юноши, они уж были мэтры.

А строки Ахмадулиной звучат

и до сих пор во стольких чудных

фильмах.

И Бродского, хоть выперли с России,

но нобелевский он лауреат.

Да и теперь - есть тоже имена.

Из-за обид боюсь назвать не многих.

Библиотека ими так полна,

что шею вывихнешь на эти глядя

полки.

Смотрю на башни книжные опять

с тоскою, разъедающей мне сердце...

И думаю - какого ради беса

уж так необходимо мне писать?!

 

2017 г.