сказ о городской падалице

В час глухой, когда улиц во чреве тщетой прогорят фонари,

городская падалица восстаёт от земли,

в этот час, когда бредит трава на небе, бредёт по земле трава —

закружится у падалицы едина на всех голова,

постучит ей в сердце свинцовый выхлоп, Четвёртый Рим,

спросит: выди, в ноги пади! а после и поговорим.

 

А над городом память травы небесной — смог да зола —

о любви лепечет ей падалица спохмела,

забродившей фруктовой нежностью, раем заёмным смердит —

приложись-ка ушком в поребрик, прислушайся, удивит:

мол-де соль трав земных неразменна, блаженна, она — подзол,

галунами луны расшит путеводных небес камзол..

 

Звон-трава земная прикажет пьяно: восстань да иди! —

встрепенётся червивое сердце в немой худосочной груди.

И прозреет подвига трепет падалица тот час,

задохнётся пряно: эй! иду на вы!, протрубит да пойдёт на вас.

 

Ей ночная птица сторожко курлыкнет — никшни, лежи! —

глянь, от нимба фонарного молоху равновелики бредут бомжи.

И ведёт их не долг, не морок, не стон, не предвечный страх —

соколиный-змеиный голод белокаменного нутра.

 

Как Луна из-под облаков в травы земные отвесно себя прольёт,

так рука человечья плод с тёплой землицы возьмёт.

В нимбе света фонарном присядет мужик на лавку, разинет рот,

и заплачет один на весь город стоглавый за тысячеликий народ.

Эти слёзы горючие пыль разрисуют в узор парчи —

исступленьем дорог наших дороги, лунным песком горячи.

 

Опрокинется город червивым яблоком, выхлопом, ржавым узлом,

и забудется бомж на скамейке убогим пораненный сном,

меж мозолей баюкая падалицу, как дочь,

и блаженную весть

повторяя изглоданным сердцем —

Долги нам остави! и хлеба насущного выпеки днесь!..

 

28.09-04.10.2018г. г. Москва, Тимирязевская