Артур Рэнсом (Arthur Ransome)

Артур Рэнсом, сын Кирилла Рэнсома и Эдит Боултон, родился в Лидсе 18 января 1884 года. Его родители придерживались сильных либеральных взглядов в юности. Кирилл написал Эдит незадолго до того, как женился: «Мне нравится в тебе твоя независимость и твоя самостоятельность. Я знаю, что среди слабых обычных людей предполагается, что жены думают так же, как и их мужья, и считается, что это так мило и так красиво, хотя я думаю, что это просто унижает одного и деморализует другого».

 

Однако позже к тому времени, когда родился Артур, Кирилл Рэнсом, который был профессором истории в Йоркширском колледже (позже стал Университетом Лидса), стал убежденным консерватором. Радикальные убеждения Артура появились благодаря соседке Рэнсомов, Изабелле Форд, ведущей фигуры в Независимой рабочей партии и пионера женских профсоюзов. Именно в ее доме Артур встретил князя Петра Кропоткина.

 

У Артура Рэнсома были трудные отношения с отцом. Роланд Чамберс, автор «Последнего англичанина: Двойная жизнь Артура Рэнзома» (2009) отмечает: «Профессор Рэнсом пытался научить своего старшего сына плавать, бросая его на борт лодки и получая удовольствие от наблюдения, как он опускается на дно как камень ... Рэнсом признавал, что его отец был мотивирован только лучшими намерениями, но тут было как анекдоте, когда развитие ребенка не успевает за воображение отца, то бунт почти что неизбежен. После урока плачевного плавания он , используя свои карманные деньги, пошел в общественные бани Лидса, где тайно учил себя плавать на спине, только затем, чтобы услышать от отца, что он лжец, когда Артур рассказал об этом за завтраком. Когда этот подвиг был в конечном итоге доказан на месте, его отец смягчился, но Антур никогда не простил отцу этого обвинения. Ему нравилось вспоминать об этом случае, когда кто-либо касался его честности».

 

Ранняя журналистика.

 

Рэнсома обучали частные преподаватели, прежде чем он отправился в Старый колледж в Уиндермере. Он не любил занятия в школе и не был прилежным учеником. Когда Артуру было десять лет, его отец сломал себе лодыжку. Артур объяснил в своей автобиографии: «Долгое время он ходил с костылями и чудовищным гипсом. Врачи долго не могли поставить диагноз , вероятно, потому что мой отец был слишком самоуверенным. В конце концов они обнаружили где перелом и что какая-то формы туберкулез стал развиваться на поврежденном месте, его ступню ампутировали. Дела не улучшились, но и его ногу отрезали до колена. Даже этого было недостаточно, и она была обрезана до бедра».

 

Кирилл Рэнсом планировал стать кандидатом Консервативной партии от Рагби, но он умер в 1897 году перед тем, как Артур должен был пойти в школу в Рагби: «Я шел один за гроб моего отца, который несли шесть его друзей с разным ростом, из-за чего гроб ужасно кренился по пути. Когда земля загрохотала по крышке гроба, я стоял в ужасе от самого себя, не зная, что с моей настоящей скорбью, потому что чувство любви и восхищения к моему отцу было смешано с чувством облегчения. Но это продолжалось совсем недолго. После похорон некоторые друзья отца подумали, что хорошо бы напомнить мне, что я стал теперь главой семьи с большой ответственностью перед моей мамой и младшими членами семьи. И моя мать, чувствуя, что она должна была заполнить место моего отца в моей душе и определить его желания, если бы он был жив, сказала мне (хотя я уже слишком хорошо знал об этом ) о страхах моего отца за мой характер и ее надежды, что с этого момента я стану хорошим примером для моих братьев и сестер.» Позднее Рэнсом писал: «Я учился с тех пор, как я потерял отца. Он был разочарован во мне, но я часто думал, какие мы могли бы быть друзьями, если бы он не умер так рано».

 

Среди друзей Рансома в Рагби были Морган Филипп Прайс, Ричард Тони, Перси Уиндхэм Льюис, Гарри Рикардо и Эдвард Тейлор Скотта, сына C.P. Скотта. Ransome все еще недотягивал в школе, но наладил хорошие отношения со своим учителем английского языка Раузом: «Моя самая большая удача в Рагби заключалась в том, что ... я сразу же попал в руки самого замечательного человека, которого я в противном случае он никогда бы не встретил. Это был доктор Рауз (WHD Rouse ) ... В свое время он не видел ничего плохого, чтобы писать книги для меня, и к ужасу моей матери сделал все возможное, чтобы мне помочь».

 

Издательская деятельность.

 

В возрасте семнадцати лет Рэнсому была предложена работа у 29-летнего издателя Гранта Ричардса. Первый кузен Рэнсома Лоуренс Биньон, многообещающий поэт, дал ему хорошую рекомендацию. Эдит Рэнсом встретилась с Ричардсом и согласилась, что ее сын должен работать на молодого издателя: «Она позвонила мистеру Ричардсу и была очарована им. Его предложение было принято, и в течение года после отпуска в Рагби я стал лондонским офисным мальчиком с зарплата восемь шиллингов в неделю».

По словам Роланда Чамберса, его биографа, «Рэнсом справлялся со всеми видами черновой работы: обертывать книги, забирать обеды из местных столовых, заполнять этикетки, проверять счета и экономить на почтовых отправлениях, доставляя посылки пешком. Не более чем через несколько недель он знал каждый книжный магазин в Сохо ( район Лондона) и вокруг него. Поскольку бизнес Ричардса был перенапряжен и недоукомплектован, ему вскоре была дана более ответственная работа: делать привязку к образцам, заказывать бумагу, изучать библиографический язык, столь необходимый для его торговли. Но Рэнсом не хотел оставаться на производственном и распределительном участках индустрии. Он хотел стать писателем». Рэнсом перешел в Юникорн-Пресс и тесно сотрудничал с писателями Эдвардом Томасом, Джоном Масефилдом, Ласкеллом Аберкромби и Йоне Ногучи. Другой его друг, Сесил Честертон, был убежденным социалистом, и двое приятелей посещали собрания Общества Фабиана.

Рэнсом стал дружить с Уильямом Г. Коллингвудом, автором и художником, и на протяжении многих лет был близким соратником Джона Раскина. Рэнсом проводил много времени с тремя дочками Коллингвуда, Дорой, Барбарой и Урсулой. 3 июня 1904 года Дора записала в своем дневнике: «В прошлую субботу мистер Рэнсом пришел на ужин, он остался в деревне и после каждый день ужинал с нами. Сегодня он был с нами на воде с 9 до 19 часов с перерывом на ланч, В этот вечер мы остались в саду, и он попытался показать нам фей».

 

В течение следующих нескольких лет Рэнсом «прожигал жизнь», создавая рассказы и статьи. Он черпал мастерство из литературы Уильяма Морриса, Томаса Карлайла и Уильяма Хэзлитта. Моррис и другие христиане-социалисты были особенно важны для него: «Я был в восторге от жизни Уильяма Морриса и его друзей, о жизни, в которой ничего, казалось, не имело значения, кроме создания прекрасных вещей и создания мира, который бы соответствовал им. С этого момента я предполагаю, что моя судьба была решена, и любой шанс, который я когда-либо имел на плавную карьеру в академической или прикладной науке, ушел навсегда ».

 

 

Рэнсом принял несколько поручений от Генри Дрэна, издателя «Руководства ABC от Drane». Оцененный в один шиллинг, Рэнсом внес вклад в Азбуку физической культуры. Она включал семь глав «Упражнения для общего здоровья», «Мышечная деятель-ность», «Дыхание», «Курение», «Пища», «Питье» и «Сон». Другие работы Рэнсоме включали в себя "Шоссейные дороги и тропы в Сказочной стране", "Книгу времен для детей", "Понд и ручей" и "Богемию в Лондоне". Рэнсому также было поручено написать серию критических антологий «The World Story Tellers», в которые войдут его любимые авторы.

 

Брак с Айви Уокер

 

Рэнсом надеялся жениться на Барбаре Коллингвуд, но она отвергла его предложение. Затем последовала ее сестра Дора с одинаково болезненными результатами. Стефана Стивенс также отвергла его. По словам Роланда Чемберса: «К 1908 году практически каждая женщина из круга Рэнсома либо рассмеялась, либо тяжело вздыхала, когда он выражал свою преданность. Некоторые это льстило, другие просто предлагали дружбу, но никакого серьезного согласия не было. Но в какой-то момент стало понятно, что кто-то воспримет всё это всерьез, и когда это произошло, никто не был так удивлен, как сам Рэнсом.

В начале 1909 года Рэнсом встретил Айви Констанс Уокер в квартире, арендованной его другом Ральфом Кортни. Позднее Рэнсом вспоминала: «Она сразу же заявила, что она не буфетчица, намекая, я полагаю, на непристойность того, что она зашла с молодыми людьми в комнаты молодого человека ... У нее была необычайная возможности наполнять простые поступки воздухом конспиративной тайны и волнения ». Рэнсом сказал, что он влюбился, «не так позитивно, как с Барбарой Коллингвуд, но в ужасно мрачной манере». Айви сказала ему, что ее мать была неустойчивой сумасшедшей, а ее отец был садистом: «Из всего этого фантастического ужаса я должен был спасти ее, и я не видел другого пути передо мной». Они поженились 13 марта 1909 года. Дочь Табита родилась в 1910 году.

 

 

Это не был счастливый брак, и он не помог ему в его писательской карьере. 12 декабря 1912 года Рэнсом написал: «Этот последний год был самым худшим в моей жизни ... Я не мог работать. Я позволил себе сохранить время своей жены, а не свое. Мне было все сложнее учить ся или направить время на учебу любого рода. Я поздно встал, слишком поздно для утренней работы ... Вечером, из-за страха услышать жалобу моей жены, что я был с ней весь ее день или, по крайней мере, весь ее вечер, я играл в карты (с ней) ... больная совесть сделала меня злобной, а мою жену несчастной. Я был тоже несчастен почти всегда». Биограф Рэнсома, Роланд Чемберс, утверждал, что его жена «потрясла его викторианскую чувствительность своими истериками, своей развратностью и своим стремлением к славе».

 

Дело Оскара Уайльда

 

Издатель Мартин Секкер поручил Рэнсому написать книгу об Оскаре Уайльде. Ему оказали значительную помощь литературный агент Уайльда, Роберт Росс. Он обеспечивал доступ не только к литературному наследию Уайльда, но и к собственной личной переписке. Росс хотел, чтобы книга Рэнсома помогла восстановить репутацию Уайльда. Росс также хотел отомстить лорду Альфреду Дугласу, который, по его мнению, уничтожил Уайльда. Он сделал это, позволив Рэнсоме увидеть краткий экземпляр "De Profundis", письма Уайльда к Дугласу, когда первый был в тюрьме Рединга. Рэнсом стал только четвертым человеком, который прочитал письмо, в котором Уайльд обвинял Дугласа в тщеславии, предательстве и трусости.

Книга: "Уайльд: Критическое исследование" была опубликована 12 февраля 1912 года. Через месяц, 9 марта, лорд Дуглас подал иск к Рэнсому и Секкеру против клеветы. Друзья Рэнсома, Эдвард Томас, Джон Мейсфилд, Ласкелл Аберкромби и Сесил Честертон оказали ему поддержку, а Робин Коллингвуд предложил оплатить судебные издержки. Секкер поселился вне досягаемости суда и продал авторские права на книгу издательству Метуена.

 

Дело против Рэнсома началось в Высоком Суде 17 апреля 1913 года. Согласно Роланду Чемберсу, автору «Последнего англичанина: Двойной жизни Артура Рэнсома» (2009): «У Дугласа было сильное дело. Иск к Рэнсому основывался на том, что их подзащитный был разрушен Оскаром Уайльд, когда Дуглас был немного старше, чем мальчик. В действительности же, когда Уайльд впервые встретился с Дугласом, а Уайльд, почти на двадцать лет старше его, уже написал к тому времени «Портрет Дориана Грея», скандальную работу, возникшую из таких откровений, которые джентльмены никогда не открывают, тем более опубликовывают. Если бы была какая-то разложение, это было разложение Уайльда Дугласом».

 

Совет Дугласа продолжал утверждать, что Уайльд был «бесстыдным хищником, который лишил невинного мальчика не только его наследства, но и его целомудрия». Дуглас признался во время перекрестного допроса Дж. Х. Кэмпбелла (позже лорда-председателя юстиции Ирландии), что он покинул Уайльда до его первоначального осуждения и не вернулся в Англию, не говоря уже о том, чтобы посетить своего друга в тюрьме в течении более двух лет. Он также зачитал переписку, в которой указывалось, что Дуглас «общался с мужчинами-проститутками» и брал деньги у Уайльда не потому, что ему это нужно, а потому, что это придавало ему эротические ощущения. Кэмпбелл прочитал письмо, написанное Дугласом: «Я помню сладость чувства - просить у Оскара денег. Это было сладкое унижение».

 

Дело резко изменило окраску когда письмо Де Профундиса было зачитано в суде. Оно было написано как «самое разрушительное убийство персонажа во всей литературе». Согласно письму Уайльда, ненасытный аппетит Дугласа, тщеславие и неблагодарность были ответственны за каждую катастрофу. Уайльд закончил письмо словами: «Но больше всего я обвиняю себя во всей этической деградации, к которой я позволил тебе привлечь на меня. Основа характера - сила воли, и моя воля стала полностью подчиняться твоей. Это звучит гротескно но это, тем не менее, верно. Это был триумф меньшего над большем по природе. Это был случай тирании слабых над сильными, которые где-то в одной из моих пьес я описываю как единственную тирания, которая продолжается».

 

Дуглас, который утверждал, что никогда не читал письмо, был таким расстроенным от его содержания, что покинул зал суда до того момента, когда его вызвали обратно, чтобы выслушать итог судебного заседания. После трехдневного судебного разбирательства Суду потребовалось чуть более двух часов, чтобы выдвинуть свой вердикт. Рэнсома не признали в клевете, а разрешение на публикацию спорной книги означало, что теперь она станет бестселлером. Несмотря на решение в его пользу, Рэнсом настаивал на том, чтобы оскорбительные отрывки были исключены из каждого будущего издания книги.

 

Поездка в Россию в 1914 году

 

Судебное дело подробно освещалось всеми национальными газетами. Рэнсом теперь был в состоянии использовать свою новую известность. Он имел предложения от издателей, чтобы писать другие книги спорного характера. Он отклонил эти предложения и вместо этого вошел в комиссию по подготовке путеводителя по Санкт-Петербургу на английском языке. Это позволяло ему оставить свою жену. Он встретился со своим адвокатом, сэром Джорджем Льюисом, и попросил его организовать юридическое отделение от жены. Во время своего пребывания в России он научился говорить на русском. Книга была закончена в июле 1914 года, но так никогда и не публиковалась.

 

В 1914 году Рэнсом встретился в России с Гарольдом Уильямсом и его женой Ариадной Тырковой. Рэнсом позже прокомментировал: «Он (Уильямс) открыл мне двери того мира, где я мог на протяжении долгих лет искать себя ... Я должен ему намного больше, чем могу передать словами. «Люди, с которыми он меня познакомил, включали сэра Джорджа Бьюкенена, Бернарда Пареса, Павла Милюкова и Петра Струве. Как пишет Роман Чамберс, автор «Последнего англичанина: Двойная жизнь Артура Рэнзома» (2009): "Уильямс оказал большое влияние на Рэнсома: Он был застенчивым, но щедрый мужчиной на несколько лет старше Рэнсома, с педагогическим талантом и и обезоруживающим заиканием. Рэнсом пользовался энциклопедическими знаниями Уильямса о российской истории, его журналистскими контактами, а также дружбой с женой Уильямса, Ариадной Тырковой, первой женщиной, избранной в российский парламент, или по-другому, в Государственную думу, и страстной сторонницей конституционной реформы. С компании с Уильямсом Рэнсом обсуждал не только политику, но и философию, историю и литературу, искал его совета по каждому вопросу и слушал в изумлении, когда Уильямс говорил на любом из сорока двух различных языков, используемых в России в то время».

 

Военный журналист

 

Рэнсом все еще был в России, когда началась первая мировая война в августе 1914 года. Он написал другу: «Улицы полны солдат. Я всегда восхищался русскими, но не так , как сейчас. Я видел как наши солдаты уходят с помпой, с флагами и музыкой. С момента объявления войны я не слышал не одной ноты музыки. Они совсем тихо уходят отсюда среди ночи, неся свои маленькие чайные принадлежности, как будто озадаченные дети уходят первый раз в школу. И во всех их головах одна и та же прекрасная идея, все они говорят одно и то же: "Мы ненавидим войну. Но мы должны остановить Германию, чтобы настал вечный мир»

 

Рэнсом вынужден был вернуться в Лондон, где надеялся найти газету, желающую нанять его, чтобы он освещал события войны. В статье, опубликованной 3 сентября 1914 года, где предсказал, что в конце войны: «Англия будет более английской, а Франция более французской, а на Востоке Россия будет более русской и менее склонной полагать, что цивилизация, это лучшее из того, что сделано в Париже, Лондоне, Вене или Берлине»..

 

В декабре 1914 года Рэнсом вернулся в Петроград. Гамильтон Файф, журналист, работавший в Daily Mail, безуспешно пытался убедить газету отправить Рэнсома в Польшу писать о войне. Другой друг, Гарольд Уильямс, организовал для Рэнсома работу в Daily News. Его первый доклад о Восточном фронте появился в газете 2 сентября 1915 года.

 

Британское правительство создало секретное Бюро военной пропаганды в начале Первой мировой войны. Основываясь на идее, выдвинутой Дэвидом Ллойдом Джорджем, план состоял в том, чтобы продвигать интересы Великобритании во время войны. Она заключалась в вербовке ведущих писателей Великобритании для написания памфлетов, которые поддерживали военные усилия. В число наемных работников вошли Артур Конан Дойл, Арнольд Беннет, Джон Масефилд, Форд Мэдокс Форд, Уильям Арчер, Дж. К. Честертон, Сэр Генри Ньюболт, Джон Голсуорси, Томас Харди, Редьярд Киплинг, Гилберт Паркер, Д. М. Тревельян и Г. Уэллс.

 

Одной из первых брошюр, которые были опубликованы, был «Доклад о предполагаемых немецких истязаниях», появившийся в начале 1915 года. В этой брошюре была попытка выразить уверенность в том, что немецкая армия систематически пытала бельгийских гражданских лиц. Великий голландский иллюстратор Луи Рэмейкерс был завербован, чтобы предоставить очень эмоциональные рисунки, которые появились в брошюре.

 

Бернард Парес узнал о деятельности секретного Бюро военной пропаганды и предложил Роберту Брюсу Локхарту, британскому консул-генералу, создать аналогичную организацию в России для контроля прессы на Восточном фронте. Локхарт организовал встречу с британскими журналистами, в том числе Рэнсомом, в январе 1916 года. После беседы с Гарольдом Уильямсом Локхарт представил предложение британскому послу сэру Джорджу Бьюкенену. Проект был одобрен и стал известен как Международное информационное агентство (англо-российское бюро). Финансируемый министерством иностранных дел и возглавляемый Хью Уолполем, он размещал про-британские истории в российских газетах. Помимо Рэнсома, Пареса и Уильямса, другие его участники включали также Гамильтона Файфа из "Daily News" и Моргана Филиппа Прайса из "Manchester Guardian".

 

Побывав в российской армии на передовой, Рэнсом сообщил: «Оглядываясь назад, я думаю, что я так ничего и не увидел, но на самом деле я увидел великую важность этого бесконечного фронта и людей, с недостатком вооружения, с недостатком снабжения, держались против врага, который, даже если по воинскому духу и не побеждал россиян, но был намного лучше экипирован. Я вернулся в Петроград, полный восхищения от русских солдат, которые держали фронт без достаточного количества боеприпасов, я смог гораздо лучше понять ту мрачность, с которой мои друзья, которые знали Россию лучше меня, смотрели в будущее».

 

Временное Правительство

 

Поскольку Николай II был верховным командующий российской армии, то он был отвественен за военные неудачи страны, это привело к массовому отказу от поддержки царя. В пятницу, 8 марта 1917 года, произошла массовая демонстрация против Николая II. Было подсчитано, что в марше приняли участие более 200 000 человек. Рэнсом шел вместе с колонной, против которой были направлены казаки, вооруженные кнутами и саблями. Но никакого насильственного подавления не предпринималось. Рэнсом был поражен, главным образом, хорошим юмором этих бунтовщиков, состоящим не только из рабочих, но и мужчин и женщин всех классов. Рэнсом писал: «Женщины и девочки, в основном прилично одетые, наслаждались волнениями. Это было похоже на Банковский Праздник с громом в воздухе». (Банковский Праздник -неофициальный праздник отмечающийся в Великобритании с 1871 года).

В субботу были демонстрации, а в воскресенье солдаты открыли огонь по демонстрантам. По словам Рэнсом: «Полицейские агенты открыли огонь по солдатам, и стрельба стала общей, хотя я считаю, что солдаты в основном использовали пустые патроны».

 

После отречения царя в марте 1917 года новое Временное правительство в России было предложено возглавить Георгию Львову . Ариадна Тиркова писала: «Князь Львов всегда держался в стороне от чисто политической жизни: он не принадлежал ни к какой партии, и как глава правительства мог подняться над партийными вопросами. Но четыре месяца его премьерства продемонстрировали такие последствия как отчужденность даже в той очень узкой сфере политической жизни, которая в царской России ограничивалась работой в Думе и партийной деятельностью. Без четко определенной волевой программы, без способности твердо и настойчиво реализовывать определенные политические задачи Князь Г. Львов не представлял из себя политического лидера, но эти слабые стороны его характера были ранее неизвестны».

 

Рэнсом писал в "Daily News" 16 марта 1917 года: «Тем людям, которые никогда не жили здесь невозможно понять ту радость, с какой мы пишем о новом российском правительстве. Только те, кто знает, что было всего неделю назад, могут понять наш энтузиазм , только те, кто видел это чудо, было на наших глазах. Мы знали, как Россия работает на войну, несмотря на свое правительство. Но мы не могли сказать правду. Теперь как будто честность вернулась. Сегодня снова появились газеты, их тон и даже форма настолько радостна, что их очень легко распознать. Они настолько отличаются от подвергнутых цензуре недомолвок и несчастных новостей неделю назад. Кажется, что каждая статья исполняет боевой танец радости».

 

Рэнсом в России в 1917 году.

 

1 мая 1917 года Ренсом вышел на улицы Петрограда, чтобы стать свидетелем первого официального праздника после свержения царя Николая II: «Во всех направлениях, которые я вижу, красные флаги реют над плотной толпой, которая оставляет корридор только для постоянно проходящих шествий. По обе стороны от шествий длинные вереницы мужчин и женщин ходят держась за руки ... весь город обвешан флагами, знаменами и транспорантами. Характерная эмблема, огромное красно-белое знамя, висит над гранитным фронтоном немецкого посольства, которое было оставлено в 1914 году и с тех пор пустовало. На знамени написано: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь". Это мысль в глубинном сознании русских рабочих сегодня. Когда же можно у будет увидеть такое и в Берлине? "

 

Рэнсом также сообщал о Корниловском восстании: «Вчера вечером видел, как кавалерийский полк только что прибывший с фронта, для поддержки правительства, разгружается на станции. Казаки, загоревшие, с полным снаряжением и противогазами, размахивающими на боках по сторонам, отличая их от тыловых войск, которые двигались по улицам на маленьких серых лошадях. Один человек с поводьями на шее лошади играл на аккордеоне в сопровождении другого, который бил время на бубне. Они привезли с собой в жаркий, влажный июльский вечер в Петрограде что-то вроде старой силы фронта, какой-то яркий контраст, какой всегда был между фронтом и тылом. Я никогда не чувствовал так сильно, что Петроград трудный город, как в тот момент, когда я лицезрел маленькие пыльные красные флажки, закрепленные на их зеленых копьях. Там были оригинальные лозунги революции: «Да здравствует Россия», «Вперед во имя свободы, права или смерти».

 

Лола Кинел встретила Рэнсома в поезде летом 1917 года. Позднее она вспоминала в своей автобиографии «Под пятью орлами» (1937), что «Рэнсом был странным мужчиной, который шел по коридору и бросал на меня случайные тайные взгляды. Он был высоким, одетым в российское военное пальто, хотя и без знаков отличия, и меховую шапку. У него были длинные рыжие усы, полностью скрывающие его рот, и юморные, моргающие глаза." Рэнсом порадовал ее своим ломанным русским, и они провели остаток путешествия за игрой в шахматы.

 

Кинел посетила Рэнсома в его комнате на улице Глинки в Петрограде. «Это была первая холостяцкая комната, которую я когда-либо видела, в одном ее углу стоял письменный стол и пишущая машинка , в другом - кровать, ночной стол и комод за экраном, а затем что-то подобное гостинной, состоящей из старого дивана и круглого стола с несколькими стульями вокруг него в центре. И книги. Они были нагромождены везде, на диване и даже на полу. Среди этих книг я иногда встречала рванные носки. Я осторожно подбирала их в перчатках и завертывала в одну из газет ... Его собственное богемничество не было позерством, а казалось реальным. Я помню, у него было полное презрение к мужчинам, которые одевались хорошо или по крайней мере, сносно. Он прощал женщин, если они были хорошенькими, но он предпочитал русских женщин, без кокетства и намного более простых, чем английские девушки. Для англичанина он имел какую-то странную смесь презрения, неприязни и любви. Он был умным, но детским, очень искренним, добрым и романтичным, и намного более интересным, чем его книги».

 

Джордж Александр Хилл, британский шпион, так же встречался с Рэнсомом в этот период и так описывал его в своей автобиографии «Война шпионов» (1933): «Высокий, долговязый, костлявый человек с копной песчаных волос, обычно неопрятный, а глаза маленького неповоротливого и довольно озорного мальчика. Он в действительности был привлекательной личностью, когда вы узнали его поближе». На самом деле, в то время он был в довольно плохом состоянии. Он винил в этом нехватку фруктов и овощей в своем рационе. Он писал своей матери: «Я не могу пересечь комнату, почти не рухнув, а позавчера я упал в обморок на улице."