опять гарцует за окном февраль

Опять гарцует за окном февраль,

И Мандельштама яблоко, как встарь,

Хрустело мне неловкое "Прости".

Не перестанет ныть её плечо;

Пустые вопли, маленький зрачок,

И тонны снега, мать его ети.

 

Щеколда дверь царапала как прежде.

Посуда, ночь, помятая одежда,

Балкон, рассвет, дубовая кровать.

В окно господь посыпал сигаретой

Свой разъедающий пространство пепел,

И на него мне, в общем-то, плевать.

 

Нас не запомнят надписи на стенах,

Ни полночь убежавшая по венам,

Ни окна, ни постельное белье.

Не заурчит проглоченное имя,

Ты распадешься на колечки дыма,

Обрадовавшись будто бы всерьез.