Рабы войны. Рассказ 24. Часть 1

Высоцкий Родион Иванович

 

1935 года рождения

 

Начало войны я уже хорошо помню, мне 6 лет было. Разрозненные части Красной Армии в нашей местности отступали без боёв, безоружные, многие попадали в плен. Гитлеровцы почти беспрепятственно продвигались вперёд, захватывая города Беларуси и посёлки. Однако жизнь в нашей деревне Дражня, Светлогорского района, Гомельской области шла по-прежнему. Люди жали хлеба, сушили сено для скота, копали картошку. Словом, война войной, а жизнь крестьянская продолжалась своим чередом.

Спустя десятилетия, понимаю, что, несмотря на официальные заявления люди знали о приближении войны и к этому втайне готовились, да и власти были в курсе, только мер не принимали никаких.

В нашей деревне росли большие сады. Такой был и у нас. Отец выкопал землянку и тщательно её замаскировал. Многие наши сельчане сделали то же самое. Предполагали, что скоро, чтобы спасти свою жизнь, придётся прятаться.

Эти землянки пригодились осенью 1942 года. В конце сентября в нашу деревню и в две соседние, расположенные у леса, ворвались нацисты из карательного отряда. Они выгнали людей на улицу и приказали построиться семьями около своих домов. Потом куда-то уехали, как потом оказалось, для облавы сразу на несколько деревень у них палачей не хватало. Наша семья и ещё семей двадцать не выполнили этот приказ. Спрятались в своих землянках и входы-лазы замаскировали.

Сидели там долго, часов 5-6, уже смеркаться стало. Потом услышали голос соседа. Он уже дома не жил, ушёл в лес ещё раньше. В 1942 году в наших лесных местах начало формироваться партизанское движение. Сосед нам сказал, что нужно уходить в лес, деревню подожгут, а людей уничтожат. О таком немецком "опыте" борьбы с партизанами уже знали. Мама послала меня узнать, что делается в доме, осталась ли корова-кормилица в сарае. Я подполз и посмотрел осторожно в окно, всё в доме было перевёрнуто, но корову забрать не успели грабители, она была в сарае.

Решили уходить. Корову взяли с собой, вещей самых необходимых, что смогли унести. Собирались на опушке леса. В каждой семье дети, старики. И семьи большие, по четыре-шесть детей почти в каждой. И нас в семье было пятеро: сёстры Ульяна и Устинья, братья Гаврила и Василий, и я, самый младший. Сосед повёл нас в недоступные места лесными тропами, он лес хорошо изучил, детство в лесу прошло, тайные, заповедные уголки и болота, и старинные гати через них знал. Только от деревни отошли, зарево увидели над соседней деревней, немцы её первой сожгли, а через пару часов и наша Дражня запылала.

Шли целую ночь. И мне запомнилась луна. Она светила так ярко, как будто помогала найти дорогу, уйти от беды. Только к утру, усталые, измученные, мы вышли на сухой остров посреди болот. Отдохнув, начали обустраиваться. Все знали, что скрываться придётся долгое время и взяли с собой топоры и пилы. Через несколько дней появился бревенчатый лесной лагерь. Сделали из бревён шалаши, подкопав немного, тоже маскировали и очаги из камней внутри сложили. Брёвна с умом резали, не толстые и в стороне, так, чтобы вековой лес скрывал даже дым от костров. Так лесные болота стали нашим убежищем, домом и защитой с сентября 1943 года до января 1944. Так лес в очередной раз спасал людей Беларуси, земля наша как проходной двор расположена; кто куда не пёрся на протяжении столетий, всё через нашу землицу вражье племя, туда-сюда, как раскалённым утюгом пройдутся, мужчин уничтожат, а бабы с ребятвой в лес родимый, там он и сберегал их, пока новое поколение не подрастало... к новой войне.

Молодёжь отправляли в сожжённую деревню, там предусмотрительно были зарыты в землю запасы зерна, картошка и другие продукты. Жители лесного посёлка не ели досыта, но и не голодали. За продуктами ходили мои старшие брат и сестра со своими ровесниками. Или их выследили, или тропу нашли к нашему убежищу, но в начале 1944 года начались регулярные облавы. Партизаны вынуждали немцев отвлекать часть своих сил и техники, и они решили уничтожить в тылу всех, кто им мешал. На фронтах у них дела становились всё хуже и хуже. Освобождение неумолимо приближалось.

Наш остров обнаружили в январе и всех почти схватили. Погнали в деревню Красная Слобода, там стоял немецкий гарнизон. Население жило в сараях и банях, немцы заняли все жилые дома. И нас, пойманных в облаве тоже загнали в сарай. Недели через две погнали к деревянной церкви на берегу Березины, там отобрали молодёжь от 14 лет до 40 и погрузив в грузовики увезли. И нашу старшую сестру Ульяну тоже увезли, только после войны мы встретились с ней, она в Германии у бауэра (Bauer)* невольницей была.

А потом нам приказали заходить в церковь. "Мы покажем вам кинофильм", - с усмешкой говорил немец на ломаном русском языке. Никогда не забуду слёзы, крики, проклятия. Церковь была обложена соломой, и все готовились к страшной смерти-сгореть заживо. Такое уже было в наших местах, и не раз. Церковь закрыли на засов и около часа загнанные в неё люди ждали, что их вот-вот подожгут. Но видно Бог помог, поменяли нацисты свои планы. Дверь открылась и нас тоже погнали к грузовикам, приказали залезать в кузова, крытые брезентом.

Везли целый день. Уже стемнело, когда нас выгрузили у дороги, которая вела в лес и приказали идти. Шаг в сторону-выстрел. Если обессилевший человек падал-выстрел. Уже февраль был, но мороза не было, оттепель стояла длительное время, наверно это обстоятельство и спасло многих. Потому что пригнали нас в огромный загон, огороженный несколькими рядами колючей проволоки, а по периметру забора стояли вышки. Кругом автоматчики с огромными собаками. Костров разводить нельзя было, приближаться к ограждению, тоже. Иначе снова - выстрел. Мама несла с собой домотканое покрывало. Всей семьёй ложились рядом и накрывались, чтоб хоть как-то согреться. Вместо матраса еловые лапки и мох стелили, еловых лапок и на покрывало накладывали сверху. Кормили шелухой гречки по ложке на человека раз в день. Мы эту ложку шелухи жевали и запивали болотной водой. "Витаминен, витаминен" - потешались немцы во время раздачи шелухи.

Так прошло две недели. Пришли подводы, стариков погрузили на них, всех остальных построили в колонны и погнали по лесной, видно было, недавно натоптанной повозками, дороге, в другой лес. Снова колючка в три ряда, вышки, пулемёты, овчарки. Разница лишь в том, что этот лагерь был на болоте. Это был Азаричский лагерь.

 

*Bauer - крестьянин

 

Продолжение следует