Судьбы сюрпризы и капризы. Глава четвертая
Глава четвертая
Вера Павловна появилась в институте "ВНИИАЛМАЗ" за несколько лет до прихода Соколова. Вскоре стало известно, что на должность начальника ОНТИ ее «рекомендовал» непосредственно Заместитель Начальника Технического управления Минстанкопрома. Был звонок директору Ромашову взять на должность начальника ОНТИ. Без комментариев.
До этого Вера работала на ВДНХ в павильоне «Машиностроение» на выставке представляющей продукцию Минстанкопрома. Там они больше десяти лет назад познакомились, знакомство перешло в вялотекущий роман, продолжавшийся много лет. Квартиру в Пушкино для свиданий предоставляла подруга - врач Пушкинской горбольницы.
О подробностях Соколов узнает гораздо позже и из уст непосредственно Веры Павловны после того как высокопоставленный любовник скоропостижно покинет этот свет, услышав о категорическом отказе Веры Павловны во встречах раз и навсегда. Трагический разрыв последовал на следующий день после знакомства Соколова и Веры Павловны, когда между ними только - только, пробежала искорка, которая переросла в пожар, сметающий всё на своем пути. Могла ли знать Вера Павловна, что ее долгоиграющий роман закончится обширным инфарктом любовника? А что мы знаем про наше завтра и, как отзовется сказанное нами слово.
"Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать."
Федор Тютчев
Для женщины прошлого не существует, разлюбила и стал ей чужой. Личная жизнь Веры не складывалась с ранней молодости. Вначале была бурная любовь с парнем из Ленинграда, с которым она познакомилась, находясь в гостях у своей тетки. Роман продолжался больше трех лет с бесконечными поездками в Питер и обратно. Роман тихо сошел на нет.
Потом долгоиграющий роман и привязанность к человеку старше её на двадцать пять лет, который искренне любил её, делал дорогие подарки, продвигал по служебной лестнице и в конце отправил отдыхать в Зальцбург, что в Австрийских Альпах за свой счет и после этой поездки каприз судьбы с летальным исходом.
Спустя две недели после прихода в институт Соколова, перед обеденным перерывом без стука открылась дверь кабинета Соколова, и на пороге нарисовалась молодая женщина, лет тридцати пяти. Соколову в первое мгновение бросились в глаза, рот и яркие женские губы на фоне загорелого лица и светлых глаз. Губы не были накрашены помадой было видно, что уста от природы имеют яркий и сочный цвет. Соколов с не поддельным интересом стал наблюдать за алыми губами, когда вошедшая женщина энергично заговорила сразу от порога кабинета.
У Соколова мелькнула коварная мыслишка: «Ах, какие губки! Не ах, какая женщина, а именно, ах, какие губки!» Это потом он разглядит, что перед ним женщина небольшого роста, с каштановыми волосами и ухоженной короткой прической, хорошо сложена, и что явно она прячет шикарную грудь под стильный кожаный пиджачок. Соколов разглядел, что из – под густого загара видны румяные щеки с завлекательными ямочками. Она резко выделялась среди тех женщин института, с которыми он успел пообщаться или просто увидеть в коридорах института. Кольца бесперспективности на правом безымянном пальце нет, отметил про себя Соколов. Это обнадеживает.
- Здравствуйте, товарищ начальник, вот пришла представиться, меня зовут Корнеева Вера Павловна. Начальник ОНТИ.
- Здравствуйте, Соколов Лев Григорьевич, начальник ППО, рад познакомиться с интересной женщиной, где это Вас так знатно угораздило загореть? – с неподдельным интересом спросил Соколов.
- Вчера вернулась с отдыха. Отдыхала в Австрии, в Зальцбурге, каталась на горных лыжах в Альпах.
- У матросов нет вопросов к командиру корабля, - признался Соколов и откинулся на спинку кресла, с интересом рассматривая человека приехавшего всего на всего из Зальцбурга, это как с того света.
Он предложил Вере Павловне присесть, выпить кофе или чего покрепче и рассказать об интересном заграничном отдыхе, о том, как загнивает беспечная Европа в экзотических альпийских лугах среди бескрайнего моря эдельвейсов, но Вера заторопилась, сославшись на уйму дел, накопившихся за ее отсутствие. Потом, потом!
Соколов к тому времени уже два года не жил со своей женой, но и не был в разводе. Зимой обитал у своей тетки в Тушино, а летом на квартире родителей на Войковской, когда те уезжали на Подмосковную дачу. Некоторое время Соколов жил с женщиной старше его на восемь лет, но у неё вернулся, из мест не столь отдаленных, непутевый сын, который заявил, что после четырех лет лагерей он должен год отдыхать и не работать. Соколов выдал этому деятелю прямым текстом, что не собирается кормить двадцатипятилетнего дармоеда, за что получил вскользь бутылкой по голове, успев увернуться. Скажи еще, спасибо, что живой, помянул Соколов Высоцкого. В тот же вечер собрал чемодан и перебрался к любимой с детства тетке в Тушино в двухкомнатную квартиру.
Тетка жила одна, её дочь Гета, обитала в центре Багдада со своим мужем – высокопоставленным арабом Хамидом Альбакри и двумя шустрыми мальчишками дошкольниками. Приезжала Гета в Москву один раз в год, когда у мужа случался отпуск. Отоваривалась в Кувейте по дешевке золотыми украшениями, магнитофонами и прочей аппаратурой, а в Москве сдавала в комиссионку, через свою мать или через сестру Соколова. Сам Соколов сразу предупредил, что не собирается светиться среди валютчиков, которые околачиваются около «комков», под присмотром чекистов с Лубянки. С подачи своей сестры Геты после армии Соколов поступил в МИНХ имени Плеханова, где училась Гета на вечернем факультете и работала секретарем в деканате общеэкономического факультета. У Соколова в плане было поступление в Иняз. Он три года в Армии учил немецкий язык, ему из Москвы присылали газеты "Нойес Дойчланд" и "Берлинер Цайтунг" на немецком языке, но сестра убедила, что поможет при поступлении, так как конкурсы были свыше пятнадцати человек на место. Помощь сестры не понадобилась Соколов сам набрал максимальное количество баллов при поступлении. Соколов никогда не сожалел, что не пошёл в Иняз. Что выросло, то выросло!
Соколову хватало своих левых полукриминальных «книжных» дел, которыми он активно занимался на книжном рынке Москвы, зарабатывая там больше, чем на основной работе, чтобы помогать в содержании двоих детей. В узком кругу друзей Соколов иронизировал, с долей правды:
- Всё, что есть на мне хорошего, я обязан книгам!
Одевался Соколов в элегантные костюмы из Финляндии, в пакистанские рубашки из чистого хлопка и носил отечественные галстуки от фирменного магазина "Галстуки" в Столешниковым переулке. Обувь старался покупать чешскую фирмы «Батя», которую выбрасывали в ГУМе или ЦУМе. Короче, как денди Лондонский одет…
Соколов всегда вспоминал директора ВНИИЛИТМАША Онуфриева и его строгие слова к начальникам отделов и лабораторий:
- Запомните, раз и навсегда, Вам повышенная заработная плата установлена для того, чтобы Вы всегда выглядели на порядок лучше своих подчиненных, а потому обязаны на работе появляться в дорогих костюмах, рубашках, галстуках и качественной обуви. Всегда помните, что Вы личность публичная, и с Вас берут пример! Сам Онуфриев был "элегантен, как рояль".
Постепенно в институте Соколов стал обрастать новыми знакомыми, с которыми можно было потолковать по душам во время перекура. Соколов в своем кабинете не курил принципиально, хотя на столе держал оригинальную граненую пепельницу из ярко зеленого толстого стекла, и один раз в час выходил в коридор, где встречал в курилке таких же слабовольных мужиков.
Соколов курить начал поздно в девятнадцать лет, когда окончил Техническое училище номер шесть и пошел работать на почтовый ящик радиомонтажником. С тех пор регулярно бросал и снова начинал. Первый раз бросил в Армии и весь второй год службы не курил. Под каждым, словом известного выражения Марка Твена: «Нет ничего проще, чем бросить курить. Я сам бросал много раз!» Соколов готов был подписаться.
Вскоре Соколов понял, что светиться в коридоре с папиросой «Беломорканал» в зубах с зависимыми от него работниками негоже, директору обязательно доложат, как проводит служебное время начальник ППО. На том же этаже находился кабинет заместителя директора по строительству Михаил Ивановича Кузина. Михаил Иванович седовласый представительный мужчина лет пятидесяти, недавно приглашенный на работу. В институте начато строительство нового корпуса, недалеко от станции метро «Рижская», для опытного производства, чтобы сделать прорыв в производстве синтетических алмазов на прессе большой мощности, позволяющей создавать сверхвысокое давление.
Соколов стал заглядывать на перекуры к Кузину. Знакомство с ним было полезно и тем, что в его подчинении гараж с грузовыми и легковыми автомашинами. Вскоре подружились и стали делиться конфиденциальными новостями, которые становились известны только им. Захаживал на перекуры к ним и начальник отдела капитального строительства (ОКС) некто Эдик тридцатипятилетний молодой человек из энергичных людей со злополучным «Пятым пунктом» в паспорте.
Эдик был недавно приглашен Михаил Ивановичем во вновь созданный ОКС. Для строителя «Пятый пункт» скорее достоинство, как и в торговле. Эдик опытный работник, окончил МИСИ, где больше пятидесяти процентов успешно учились с «Пятым пунктом» ограничений на прием не существовало, работал не один год прорабом на московских стройках. Был хорошо знаком Михаил Ивановичу. У Эдуарда по всей Москве связи с торговыми работниками. Мог достать, что угодно, хоть «черта с рогами».
В начале 80-х годов у него появился видеомагнитофон, о котором большинство москвичей просто не слышали. Мало того, у него были первые зарубежные эротические фильмы и боевики с известными актерами. Где – то через полгода, когда троица успела сдружиться, выпила на троих не одну бутылку вина, Эдик пригласил новых друзей к себе домой. Жил он в центре Москвы, рядом со Вторым часовым заводом в монументальном сталинском доме.
У Эдика «Москвич», на котором он привез в обед друзей на просмотр озорных фильмов, которые ему дали на прокат его многочисленные друзья из обоймы «Ты мне, я тебе». Один из фильмов назывался в свободном переводе «Парни на горячих конях, с холодными головами» про полицейских на мотоциклах. В главной роли Аллен Делон. Фильм с погонями и откровенными любовными сценами в постели. Второй фильм, чисто эротический «Эммануэль». Под французское сухое красное вино три часа пролетели, как одно мгновение, оставив в головах красный туман и массу не заданных Эдику вопросов.
У Эдика к Соколову, как начальнику ППО свой интерес. Когда создали ОКС, утвердили численность и должностные оклады в министерстве.
После прихода Эдика, развившего бурную строительную деятельность, возникла необходимость взять еще одного, своего надежного человека, в отдел капитального строительства. К директору с таким вопросом подходить, себе дороже.
- Где, уважаемый, были раньше и каким местом думали,- был бы грозный ответ директора. Оставалась надежда на Соколова с его надежными связями в министерстве.
После того, как Соколову отвезли даром на дачу две грузовые машины старых окон с целыми стеклами и под ними полтора куба дефицитной половой доски, ему пришлось идти навстречу Эдику и выбить дополнительную численность по городу Москве. Из больших окон отец Соколова соорудил две солидные теплицы для выращивания огурцов и помидор, а Соколов из половой доски переложил пол на веранде. Действовал социалистический принцип отношений «Ты мне, я тебе». Теплицы верой и правдой служили долгие и долгие годы.
Дополнительную численность при желании можно добиться в министерстве. Некоторые организации и предприятия не выбирали численность и с них её снимали, оставляя в резерве и позже передавая другим нуждающимся. Но передавали далеко не всем, кто просил, а тому, кто заслужил доверие разными путями. Такое человеческое доверие Соколов заслужил. За несколько лет работы в системе, не забывал поздравить своего куратора в министерстве с праздниками и днем рождения, к тому же немногословный Соколов всегда элегантно одет и в модной обуви, начищенной до блеска и просто нравился женщинам.
Деловой Эдик узнал, что у Соколова всегда имеется в наличии спирт. Соколов не скрывал от своих новых друзей, что его ежемесячно снабжают спиртом и иногда они распивали после работы эту «огненную воду», чтобы не бегать в магазин и не тратить зря время. Такой порядок обеспечения спиртом начальника ППО был заведен до него и Соколов не собирался нарушать привычный порядок вещей. Порядок освобождает мысль! Эдик, стал пользоваться спиртом Соколова, беря в долг, чтобы расплатиться со строительными рабочими, когда нужно было ускорить строительный процесс, а спирт, как известно, очень мощный ускоритель. Иногда «забывал» отдавать, но Соколов не обращал на это внимания. Свои люди, сочтемся.
Продолжение следует.
