Пикник на обочине

На бумажных полях зима

Замерзает в тетрадных клетках.

Если хочешь, чтоб я не писал

Тебе - просто скажи мне об этом.

 

Я всё тот же - лицо и руки,

Несомненно, всё те же брови.

Но, к несчастью не сдохший в муках,

Сторонюсь за квартал любови.

 

Да наверно, на пару морщин

Возле глаз, в чуть заметном тике.

С тридцать первой весной сменил

Синий Ротманс на пачку стиков.

 

И рубашка почти Картье.

Даже джинсы почти Армани.

Произнесенную лишь себе

Клятву чту во трезве и пьяне.

 

И хожу - по следам возможно

С разницей до четырёх минут.

Не случайно и не нарочно:

Просто так совпадает путь.

 

Извини, мы намного чаще,

Чем ты думаешь обо мне

Провожаем в прибрежной чаще

Луч, скрывающий день на дне.

 

И я дышу полуночным смогом,

Зажав на пятом ладу баррэ,

Под шестиструнную вою волком,

Читая письма мои к тебе.

 

А в остальном все прекрасно, зори,

Горят с утра цветом спелых губ

Твоих, и я свои, прикусив до боли,

Смотрю, как троллейбус идёт на круг.

 

И за отсутствием прочих звуков,

Неторопливый романс ручья,

К заре бредущего, и по слухам,

Поющий по вечерам для тебя.

 

И проче также: трехшерстный свитер

Поверх рубашки ношу в ноябре.

Летаю в Рим и лоукостом в Питер

Всё также с мыслями о тебе.

 

Гуляю здесь, не дружу с алкоголем

(Увы, а хочется иногда)

И замечает глаз волей-неволей,

Как проскользнет по окну звезда.

 

И без вина наступает похмелье,

Когда невзначай, но нет-нет,

Я ищу, как в конце туннеля

За окошками звёздный свет