1.Заводи тихие. Автор и Левша
ОГЛАВЛЕНИЕ КНИГИ «МАГИЯ ЛЮБВИ», или "ЗАВОДИ ТИХИЕ"
Каждый пишет, как он слышит,
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела.
Почему - не наше дело,
Для чего, не нам судить.
Булат Окуджава
Я хотел, чтобы читатель заподозрил
в авторе литературного героя,
не свидетеля, а участника,
в любви увидел душу, а не похоть,
магию омута в заводи тихой.
1.Автор и Левша
Как там, у Гоголя, Николая Васильевича? «Редкая птица долетит до середины Днепра». Явное преувеличение. Гипербола, конечно. Троп такой. Иносказание с аллегорий, искорка лжи во благо.
Редкая птица не долетит до поля с полосами, «без меры в ширину, без конца в длину» – это соцреализм. Птица – студент-первокурсник, а полоса с картошкой, воплощение образа с полным историческим следованием за конкретными картинками.
Ушло «совмещение с революционной степенью развитости», как говорили о том самом реализме, начиная с первого наркома просвещения Луначарского. Преувеличенное восхищение образами должны было выглядеть конкретно, «бытие определять сознание».
Так начиналось просвещение у первокурсников в сентябре 1962 г. на поле между Московской ветеринарной академией (МВА), что в Кузьминках, и самой Москвой. Сегодня столица расправила свои щупальца за пределы МКАД, а в тот год на упомянутое поле приходили ещё лоси, а ты глядишь, и не знаешь, придёт ли конец твоему ряду, который «без меры в ширину, без конца в длину». А вокруг берёзы толпятся вместе с полевыми цветами. Нет, чтобы помочь, хотя бы мешок той картошки собрать, а не, наклонившись, засматриваться, глядеть и не наглядеться на девушек в шароварах. Стоят и усмехаются, приветствуют их, кивая ветвями. Эх, Николай Васильевич! Такая вот лирика в прозе. Эх, Луначарский, тоже Васильевич, такое воспитание. Такой соцреализм.
Трём реальным первокурсникам родители дали одинаковое имя – Виктор. Наряду с ними был ещё один. Тоже Виктор. Не будь его, погибли б в неизвестности любовь и красота первых трёх тёзок вместе с берёзами и цветами, с пока неизвестными студентками и реальной картошкой. Этого Виктора мы будем величать просто – Автор. Он – Васильевич, как и Гоголь с Луначарским. И не только. Два из трёх Викторов тоже были Васильевичами. Слава Богу, один правшой был, а другой наоборот. Так их и звали, Правша и Левша. Так их назвал третий Виктор, который Виктор Иванович. Он родил дочку ещё до армии, а потому для женской половины особого интереса не представлял, хотя тоже был под два метра ростом.
Правша и Левша ещё не брились. Поскольку три Виктора были самыми высокими на поле, поручили им весьма ответственное дело: забрасывать мешки с картошкой на транспортные средства. На них останавливались женские взгляды мимо их воли. Есть рост, ума не надо. На картофельном поле, во всяком случае.
В круг обязанностей Автора погрузка мешков не входит, хотя ему досталась роль прототипа двух других Васильевичей. Их многие путали поначалу. Даже сам Автор. И ещё одна тонкость. Впоследствии оба Виктора, а также Автор могли исполнять роль Деда Мороза без особого грима.
Об Авторе много говорить не стоит. Достаточно биографию на фотографии посмотреть. И всё же вкратце от первого лица.
В собственном рождении своих особых заслуг не вижу. Родился? Родил себя? Как это? Не Бог же - Я. Пока… во всяком случае.
Свет представился мне в мае, между днями печати и радио. Как назвать? Догадливый читатель, конечно сообразил: думали, гадали, имя Виктор дали.
На Егория то случилось, называемого и голодным, и храбрым, а еще Георгием Победоносцем. Примеряли Егора, Юру, Жору. Но что-то перевесило. Остановились на Викторе. Стал дважды победоносцем, за что вначале наградили двумя орденами, а потом ещё одним.
Весенний Юрьев день 6 мая главным скотоводческим праздником у предков был, потому довелось плестись по их стопам. Со скотами всю жизнь: и с 4-, и 2-ногими, крылатыми и бескрылыми. В отличие от 2-ногих, некоторые 2-лапые гребут от себя, но тоже ищут зернышко. А в остальном все… клюнуть ближнего, забраться повыше, обделать нижнего.
В мае рожают, чтобы маять. И мают (по-украински "мають", значит, "имеют") и в хвост, и в гриву. Пытались и Автора в гриву и хвост. Три монографии написать заставили.
Даю совет: не выпячивайте свой ум, в дураках останетесь! Пишет автор не только диссертации, монографии, поэзию и прозу, но и смешивает их вместе.
И голодал, и воевал, и ПМР создавал, за что Орден «За личное мужество» получил. Революции задумывают идеалисты, совершают авантюристы, казнят не виновных, а награждают непричастных.
До начала вещания «Радио Приднестровья» из Тирасполя семь недель «вещал» из Дубоссар, выполняя все функции на подпольной радиостанции. Тогдашний Президент Молдовы Мирча Снегур присвоил звание «Главный Геббельс Приднестровья». Вы думаете, Автор обиделся? Нисколько!
Это то ли мода такая, то ли ум такой.
Президент Молдовы Мирча Снегур утверждал, что любит молдавский язык, хотя толком не знал его. Это ему посвящено.
Да будь я и чукчей преклонных годов,
Всю жизнь прошагавшим по снегу,
Молдавский бы выучил только за то,
Что им разговаривал Снегур.
Он согласился с утверждением румынофилов, что ни Молдовы, ни молдаван, ни молдавского языка не было никогда. Что от того, что Молдова выродилась из Венгрии пять столетий назад, а Румыния с румынским языком появились в 1860? Оказывается, ещё при Стефане Великом говорили по-румынски, хотя великий господарь 500 лет назад даже слова такого не слыхивал.
Назвать психически больными таких политиков как-то неудобно. А хочется. И не только уже названных лиц.
Демократ Снегур (он же друг демократа Ельцина) 19.06.1992 утопил Бендеры (красно-коричневых) в крови. Казаки с ополченцами 22-24.06.1992 освободили Бендеры. Генерал Лебедь стал командующим 14 Армии 28.06.1992. Потом он ещё раз освободил освобождённые Бендеры. Дату освобождения никто не знает.
В здравом уме не придумаешь. Но так говорят очень многие в Приднестровье. Неужели сегодня модно сходить с ума?
. * * *
Главные герои по мужской линии – три Виктора-грузчика – уже описаны. Мало-мальски воспитанный Автор о девушках на картофельном поле подробно писать не будет. Сами понимаете: пыль, грязь, резиновые сапоги, одежда – не мини-юбка и не майка в обтяжку без лифчика. Косметика тоже природная, нанесена не на положенном месте, хотя и привлекательном.
Но как-то надо самых главных героинь обозначить, знаки препинания расставить в будущих описаниях. Значит, так!
Аня до 18 лет – это просто Аня.
Та же Аня, читающая и рассказывающая о себе – это Анюта, или Анюта-Аня. Таким способом Автор попытался всесторонне раскрыть образ героини в развитии. Полуправда – это ложь. Следовательно, надо вскрывать всю правду.
Яна – мама Ани.
Майя – сестра Яны.
Две Наташи. Одна – дочь Виктора Ивановича, а другая – На-Таша – подруга Ани-Анюты.
Левша-Правша – это основное различие между двумя героями – Васильевичами, а в остальном их поначалу даже путали, о чём уже говорилось.
На поле быстро запомнили их имена, тем более что грузчики забирали мешки, наполненные девушками картошкой, знакомясь с прекрасным полом по ходу дела. Старшего все называли Виктором Ивановичем, а двух других – Викторами Васильевичами, поскольку они сами себя так величали вследствие возникшей необходимости как-то различать тёзок. А нам легко различать их, так как один – Праворукий, другой – наоборот. Это облегчало погрузку мешков.
Виктор-Правша в будущем будет чем-то вроде репетитора для Ани.
Таня – дочь Виктора Ивановича, подруга Ани-Анюты.
Мы познакомимся с ними позже. Судьба связала их с Аней-Анютой и Виктором-Левшой.
Сейчас речь о нём, о Викторе-Левше – четвёртом сыне в деревенской семье, где из женщин была только мама, ни разу не переступавшая порог школы. Его папа делал это целых три раза вечером после ремонта трактора. А в остальное время пахал, сеял.
Если читатели запутаются в героях, можно обращаться сюда.
Как-то так получилось, почти все литературные герои были, так или иначе, близки к медицине: одни лечили людей, другие животных. Пусть простят меня представители рода человеческого, человек – та же скотина, но очень высокого мнения о собственной персоне.
Автору порой казалось, когда человека называют свиньёй, они унижают животное. Правша и Левша ему не возражали и пытались оставаться человеками. Да простят автора филологи.
Витя, который Левша, донашивал брюки старших братьев. Копилки для монет служили им игрушками. Их дарили самому старшему, потом передавали младшим по цепочке. После войны домов почти не осталось, бумагу использовали для растопки печи. О детских книжках речи не было. Писали на газетах чернилами из бузины. Такой соцреализм, о котором критики, выросшие в тепле, не знают. Если бы пережили, больше на человеков были бы похожи, природу иначе воспринимали, доброту ценили.
Об этом времени Автор рассказал так.
Красивый в крапинку цветок
Повёрнут к солнцу на восток.
Кружится бабочка.
Любимый дедушкин кусток.
Грибочка шапочка.
И восходящая луна
Блином огромным из окна…
А вот вечерняя звезда
Видна пока совсем одна…
И с солнцем рядышком она
Всегда. И это неспроста.
Такие детские года.
Такая детская страна.
Чудесно времечко!
В бородке нынче седина...
Сияет темечко.
И ещё так.
Жаворонком подняться бы ввысь…
Лучезарное детство, приснись!
Утро августа в полной красе:
Россыпь жемчуга на траве,
Босоногое детство в росе,
Златокованный мир в колесе,
Зачарованный в колдовстве.
От движения ног ветерок,
Катят капельки сверху вниз,
Приподнялся цветок-клеверок…
Первый лучик поймал бугорок,
В росном жемчуге он завис.
В нем небес глубина в бирюзе,
Сотни радуг с седой каймой...
На нетронутой мной полосе
В васильковой блестящей слезе
В сказку мир превращался мой.
Первой копилкой Левши была грузная слониха. Как мама. Между передними ногами два соска. Как у мамы.
Он вспоминал копилку всякий раз, когда встречался с девочками, убеждался, пока визуально, что в том месте, где у коровы вымя, груди у них нет, но что-то туда притягивало его. Маленький, но мужчина. Врождённые рефлексы, или инстинкты, делали своё дело.
До определённого возраста он считал, как и многие жители деревень того времени, что красивая девушка должна быть полной и работящей. Как там у Некрасова? И в горящую избу, и коня на скаку. И рожать она должна во время обеденного перерыва, а после обеда, надев на себя хомут, предоставить кобылице отдых и время для кормления жеребёнка. И лишь потом самка рода человеческого может покормить своего. Жеребёнок… он же ребёнок, а ребёнок – не жеребёнок!
Второй копилкой была овца. Папа маму так нередко называл. Овечку Витя тоже любил и не мог понять, почему папа при этом сердитым был.
Как-то папа, листая учебник арифметики старшего сына, принялся воспитывать самого младшего. Тот ёрзал на стуле. Воспитателю это очень не нравилось, и он спросил строго:
– Как называют эту скотину?
Слово «животное» ему было не по нутру.
– Овца, - ответил ребёнок, продолжая ёрзать.
– А как зовут её сыночка?
– Ягнёнок. Ой! Мама я уписался!
– Сразу видно: писателем будет, - и, как в образовавшуюся лужу на глиняном полу глядел.
Отец семейства фразу «скоммуниздил» у украинского юмориста, сатирика, медицинского работника Остапа Вишни "скоммуниздил". Его произведения каким-то образом не пошли на растопку и хранились на «угольнике». Это мебель в виде трёх гвоздей, вбитых в углу в стены, на которых лежал прямоугольный треугольник, изготовленный из того, что осталось после пожарищ. Село спалили немцы после курской битвы.
Книги Остапа Вишни заменяли букварь и лечили смехом. Витин папа острил, подражая ему. Папе-охотнику очень нравился рассказ о том, как один писатель, купив новое ружьё, сказал, что без трофея не вернется домой. Подбежал он к убитому зайцу, а у того в зубах записка: "Юрий Корнеевич, зачем же ты меня убил?". Того зайца убил Остап Вишня и решил подшутить над товарищем.
Почерк у юмориста был хуже, чем у других медицинских врачей. Его не могли разобрать с первого раза даже близкие товарищи. У Витиного папы он был ещё хуже. Сам Витя превзошёл всех: на следующий день с трудом разбирал им же написанное, поэтому в студенческие годы ничего не конспектировал, чем возмущал лекторов. Они часто спрашивали:
– А Вы, молодой человек, почему не пишете? Как собираетесь сдавать экзамен?
Виктор Васильевич, если не забыли, так его продолжали называть с того самого картофельного поля, не успевал отвечать. Всегда находился адвокат, произносивший женским голосом:
– Он никогда не пишет. Вы ему тоже «отлично» поставите.
Так всегда и было. Он считал себя везунчиком. Ему «отлично» ставили, когда (он так считал) этого не заслуживал. Когда он фотографировал девушку по её просьбе, не каждая шла в лесопарк в женском белье. Виктор объяснял, что девушек не нужно фотографировать сверху, так как это укорачивает ноги. Девушка взбиралась на пенёк, отворачивала ножки в сторону, щёлкал фотоаппарат. Пока он зачехлялся, часто колени девушки незаметно разворачивались в сторону фотографа, и они не сильно сжимались.
Именно в этом положении девушки задавали Виктору вопросы на интимные темы. Порой они в них разбирались лучше Виктора и делились секретами с подругами, которые были уверены, всё будет в тайне. Левша презирал парней, рассказывавших о своих любовных похождениях, часто выдуманных.
Другие девушки знали об этом, потому тоже желали в том же месте на том же пеньке сфотографироваться. Место было укромным, девственность не терялась. Подробностями общения с женским полом, как вы уже догадались, Левша не делился. Иначе количество желающих получить интимное фото поубавилось бы.
Как-то Виктор признался одной девушке, что ему не нравится отсутствие белья. Ему нравится, когда хотя бы что-то было прикрыто. А предметы женского туалета можно снять, когда они окажутся лишними. Как по команде, девушки приходили в трусиках, но часто без лифчика. Против этого фотограф не возражал. Виктор неукоснительно следовал совету, данному ему ещё во время учёбы в техникуме, но об этом позже.
В зрелые годы Левша приезжал к другу в Дубоссары, к тому самому Правше, вместе с которым первокурсником забрасывал мешки с картошкой. Они нередко вспоминали третьего Виктора, но следы Виктора Ивановича затерялись, когда они служили в армии.
Друзья, не обращая внимания на включённый магнитофон, вели беседы на великом могучем. Очень глубоко обсуждался женский вопрос после нескольких зачётных подходов к веселящей жидкости.
Куда денешься от женщин? Без них никуда. Кстати… Левша лишь некоторое время был женатым. Большую часть жизни прожил один. Эту тему предпочитал по-прежнему не обсуждать.
Так вырабатывался особый стиль творчества. Один на троих Викторов Васильевичей: Левши, Правши и Виктора-Автора. Весьма существенный вклад внесла также бывшая знакомая Правши. Звали её Аней, потом Анютой. Она не только героиня, но и нежданно-негаданно оказалась рецензентом повести о себе «Аня», ставшей в итоге частью этого произведения.
Так многие правды слагались в одну многостороннюю. Конечно, всё это приукрашивалось художественным свистом Автора, домысливалось. Иначе получилась бы сухая биография.
Левша переносил записи с магнитофонной ленты на бумажный носитель, убирая крепкие словечки. Речь становилась менее сочной, даже суховатой, менее выразительной и точной. Поэтому приходилось употреблять иносказания, латинизмы для детородных органов и процессов, приводящих к увеличению народонаселения. Потом некоторые завистники удивлялись:
– Мужик, как мужик, а как пишет?! Даже по тем вопросам, где ни в зуб ногой.
Мы слишком далеко ушли от процесса становления писательского таланта Виктора-Левши.
Витю переодели в сухие штанишки. Папа решил продолжить его воспитание, глядя на лужицу на глиняном полу, покрытом соломой. Папа не уследил за позывами недавно родившегося телёнка, которого перенесли из холодного сарая в хату. Хорошей двери даже в ней не было. Что уж о сарае говорить? Родитель заготовил осоку, смастерил из неё рогожи, под которые подложил разнотравье с большими листьями. Хату кое-как утеплили отходами от урожая картофеля, подсолнечника, кукурузы, накошенной в болоте осоки и тростника, а сарай прогревался теплом от коровы. Рождённого телёнка пришлось принести в тепло.
– А папу ягнёнка как зовут? – спросил папа будущего писателя.
Тот, проявив незаурядные логические способности, решил:
– Мама – овца… отец – овец.
Папа решил подучиться у сынишки превращению слов женского рода в мужской. Первое, что ему пришло на ум, название женского органа. По понятным причинам не буду его произносить вслух. Это как в советском анекдоте. Что такое мат, знают все, но делают видимость, что не знают. А что такое диамат (диалектический материализм), никто не знает, но все делают видимость, что понимают. То же самое можно сказать и о соцреализме, о котором упоминалось в самом начале.
Все вы, конечно, относитесь к первому типу людей и понимаете, о чём это я. Тем более что это словечко по частоте употребления занимает второе место после существительного из трёх букв или третье, пропустив вперёд процесс между мужчиной и женщиной, между золотым и серебряным призёрами в мире русских слов, называемых нецензурными.
Папа отбросил окончание «а». К остатку, напоминающему ему таинственную величину 3,14, обозначаемую буквой π (пи) и звезду одновременно. Подражая сыну, превратившего маму-овцу в отец-овец, родитель к полученной основе добавил тот же суффикс «-ец». Получилось смачное междометие, употребляемое вместо слов хана, финал, финиш, апофеоз. Иногда в общественных местах вместо всех упомянутых слов он говорил «конец». Но его собутыльники чаще понимали при этом слово из трёх букв. Вот к чему могут привести логические рассуждения!
Папу осенило! Он вырос в своих глазах. Ты смотри, как легко можно превратить женский половой орган в мужской! Диалектика! По тому же шаблону он легко превратил звезду в звездец, попутно заменив «зве-» на «зви-». Так, по его мнению, благозвучнее. По-русски, что ли.
Велик и могуч русский язык! Не понятно, зачем нужно изобретать какие-то там международные языки на базе английского, например? Взял слово из трёх букв, присобачил приставки или суффиксы, или и то, и другое одновременно. Есть все части речи на все случаи жизни. Если кому-то что-то не совсем понятно, можно воспользоваться словарём русского мата. Иностранные космонавты, якобы, вначале учатся говорить не по-английски и литературном русском, а на понятном всему миру вот таком русском языке.
Придя в себя от своих открытий, он спросил будущего писателя:
– Как ты, сказал? Мама – овца, а отец – овец?
Мама выразила решительный протест:
– Неправильно! Если мама – овца, то папа – баран!
– А откуда у байяна (Витя букву «р» не выговаривал) йоги?
– Баян, йоги? Откуда ты знаешь эти слова? – спросил отец-овец.
Мамы понимают язык детей. На то они и мамы!
– Это мама-овца папе-барану рога наставила с другим овцом, - объяснила мама сыночку. Надо говорить не роги, а рога! – проявила лингвистические способности женщина, ни одного раза не переступавшая порог школы до тех пор, пока дети не стали учениками.
– Не йоги, а Йога? Баба Яга? - уточнял Витя, - у папы она женой была до тебя, мама?
– Нет! Это сейчас у меня Баба Яга! – папе необдуманно было позволено встрять в разговор. Бывшая Яга была не хуже твоей мамы!
Мужчина на роль главы не претендовал. Он любил повторять:
– Мне главой? И накуя овецу… баяну-барану баян? Считай себя хоть министром внутренних дел, но чтобы жратва была со стопариком! И не мешай мне быть министром внешних сношений!
Так называют во Франции министра иностранных дел. Но, думается, Витин папа вкладывал в эти слова несколько иной смысл.
В каждом из начальных классов наш Левша учился по четыре года. Три года, сидя на печке и слушая старших братьев. По окончании седьмого класса он поступил в техникум. Учился на зоотехника. В это время у него произошли перемены в понимании женской красоты. Ему преподавали такие важные для селекционеров понятия как стати, оценка качества экстерьера, индексы телосложения. Учащимся особенно нравились индексы длинноногости, тазо-грудной, грудной, шилозадости.
Эти научные термины парни переносили на всех девушек. Наш герой всё ставил на научную основу, поэтому всегда был круглым отличником. Дополнительно он досконально изучил индексы телосложения у людей разного возраста, пола, национальности, места рождения и проживания, причём на пять с плюсом выучил изменения индексов телосложения у девушек в зависимости от возраста.
Этих индексов, то есть соотношений между разными частями тела, у людей больше сотни.
Потом была ветеринарная академия, что в Кузьминках на юго-востоке Москвы, рядом с которой до 1962 г. располагалось то самое картофельное поле. Парня всегда интересовала всякая заумь. Поэтому, рассказывая о Левше, без зауми никак не обойтись. Не пугайтесь. Она скоро закончится. Тем более, что наш теоретик понял, практика без теории слепа, а теория без практики мертва. Он панически боялся прикоснуться к одной девушке. Знания индексов телосложения не помогали. Но без опоры на теорию сложно разобраться в важных моментах из жизни нашего героя.
Как только Виктора стали волновать девушки, он решил разобраться, как получаются блондинки и брюнетки. Ещё в техникуме он познакомился с акушерством, гинекологией, искусственным осеменением и тому подобными науками. Поэтому его не нужно было убеждать в том, что к этому процессу ни аисты, ни капуста, ни аисты в капусте никакого отношения не имеют.
Он немало удивился, когда узнал, что чешуйки перьев у птиц преломляют солнечные лучи, поэтому они играют всеми цветами радуги. Никакой краски (меланинов) в перьях нет. Там физика. Если быть точнее – оптика.
В волосах иначе. Там химия. Есть такая аминокислота. Тирозином называется. Если кто-то забыл (или не знал), ничего страшного. Она окисляется, не как ей хочется, а с помощью фермента. Ещё раз слёзно прошу! Не пугайтесь! Это же так просто! Не запомнили? Ну и Бог с ним! Вам и не надо! Это Виктора-Левшу интересовало. А Вам зачем?
Так вот! Тирозин окисляется. То, что получилось, конденсируется, восстанавливается, окисляется, опять конденсируется, образуя гранулы меланинов, то есть красящих веществ волоса блондинок и брюнеток. Если тирозин не окисляется, волос седой. Седина невзрачная. Если прошло первое окисление с конденсацией, а дальше всё застопорилось, образуются зёрна, отдающие серебром. Так было у нашего героя, первой научной работой которого было «Образование меланина в волосе». Ему говорили, что от этого он и поседел. Но у него была своя теория:
– Во всём виноваты женщины, - убеждал он себя, высматривая свободное место в зале ожидания кишинёвского вокзала.
Билетов на поезд или самолёт не было, а ехать надо. И опять виноваты женщины. Каждый из нас имеет право на свою дурь, которую из-за той самой дури называют мнением, путая дурь с мнением.
Мнение – это оценка, наше отношение к реальному факту, а не отсебятина какая-то у систематически прогуливавших уроки и лекции. После моих объяснений, надеюсь, вы уловили различия между мнением и результатом действия мочи на мозг, когда та жидкость в мозг шибанёт.
Если не поняли, виноват ремень папаши и он сам, возможно, сбегавший с уроков. Но мы будем называть теорию Виктора предубеждением, так как он сам это понимал. Ему просто удобнее было с этим жить.
– Придётся больше суток трястись по бездорожью в автобусе, - почти вслух проговаривал Виктор свои мысли, пробираясь вдоль стены в самый конец.
– Вира! Вира! Майна! - бубнил изрядно выпивший мужчина, сидевший на краю дивана в последнем ряду, опустив голову. Рядом дремала уставшая девушка. Красивые ножки, обычно собранные в коленях, в этот раз разъехались на два-три спичечных коробка. Впереди в предпоследнем ряду две девушки с зеркалом с тонкой длинной ручкой.
– Мэй! КрасавЕц! - в молдавском стиле, с ударением на последнем слоге развязно позвала одна из них, - давай к нам! Организуем тёплое местечко для обеих рук, - она показала в область паха, а глазами на то же место Виктора. Но Левша продолжил движение.
– А там наш друг, товарищ и брат место забронировал. Не обломится.
Уставшая девушка открыла книгу, но покрасневшие веки её не слушались. «Такелажник» на время прекратил «вира-майна». Наш герой опёрся на подлокотник, остановился.
Виктору было менее 40, выглядел он ещё моложе, несмотря на добрую половину растительности на голове, отдававшей серебром. Густые, седые, упрямые волосы, растущие быстрее остальных, создавали верхний ярус, обычно привлекавший фоторепортёров, стремящихся выхватывать из толпы что-то необычное. Как говаривал друг из Дубоссар (Правша), из-за пазухи обезьян разных вытаскивать надо. Помните? Оба Виктора из первокурсников на картофельном поле были самыми высокими, чем привлекали внимание девушек. Возможно, по этой причине и в этот раз две дамы с зеркалом из предпоследнего ряда предложили Левше руки погреть ниже пояса. Может, причина была иная, но теперь можно лишь предполагать и догадываться. Виктору было привычным особое внимание женского пола к своей персоне. Он этим не злоупотреблял, относился к происходящему спокойно. Наверно, потому, что психология у него не женская. Большое влияние на поведение и отношение к женскому полу оказала его первая женщина, о чём будет рассказано далее.
Женский пол часто оценивал не только высокий рост и статную фигуру нашего героя, но и останавливал взгляд на его двухэтажной шевелюре. Когда тот самый слабый прекрасный пол задавал вопрос о причинах столь раннего поседения, следовал стандартный ответ:
– Женщины довели.
С этого обычно начинался диалог между мужчиной и женщинами, проявлявшими неподдельный интерес к этому явлению и самому носителю драгоценного металла в волосах. Может быть, последовательность была другой. Кто его знает. Чужая душа – потёмки, тем более женская. Тысячелетиями в ней пытались разобраться мужчины. Но это не по силам самим женщинам. А Левша порой даже удивлялся, если женщины не задавали вопрос о седине.
Проблем со знакомством у Левши не возникало. Если точнее, самих знакомств не было, так как он обладал особым даром: знал имена всех лиц женского пола. Всех их звали Девушка, включая тех, которых фотографировал в лесопарке на пне в укромном месте Кузьминок.
При способности в течение нескольких секунд запомнить химическую формулу длиной в пол стены, он забывал женские имена из трёх-четырёх букв в ещё более короткий промежуток времени и заменял самое красивое из имён самым прекрасным – Девушка.
Оставим пока на вокзале Кишинёва девушек с зеркалом, их «друга, товарища и брата». Не будем мешать дремать и нашей героине, сидевшей рядом с «такелажником». Надо сделать шаг в сторону от столбовой дороги в любви между разными полами.
Да простит читатель Автора за это! Без этого никак. Иначе трудно будет описать и прекрасную половину, и дальнейший ход событий на вокзале.
Напомню. У Виктора-Левши был друг в Дубоссарах – Виктор-Правша. Так их называл на картофельном поле Виктор Иванович, бывший тогда уже отцом старшей сестры нашей героини, дремлющей пока на автовокзале Кишинёва. Виктор-Левша, конечно, не мог знать этого, тем более, что с Виктором Ивановичем оба Васильевича после окончания академии не встречались.
Автор думал, как полнее представить Левшу и Правшу. Они не потерялись, дружили долгие годы на литературном поприще. Между ними случались творческие споры, но не очень долго. Каждый из нас бывает порой несогласным даже с самим собой.
Приятная внешность, образованность, мудрые мысли, свежие идеи показывают любого человека с выгодной стороны, в том числе и наших героев. О единстве формы и содержания они знали, но содержание ставили выше формы, в том числе в девушках. От форм без содержания шарахались. Писаных красавиц это задевало. Табунами за ними ходят, а тут не переносят пустоту в красивом сосуде. Очень часто в таком сосуде такая тупость бывает! Среди красивых девушек часто идёт отбор, селекция на тупость. Недалёкие мужчины выражают неподдельное восхищение речами, в которых нет ни логики, ни здравого смысла.
Левшу раздражали девушки, которых называли именем Трактор. Над вертихвостками смеялись. От девушек, пытавшихся командовать, они уходили, даже если те очень привлекали. Такие не вызывали у них полового влечения, проявления естественных половых рефлексов. Мужчина должен чувствовать себя на главных ролях, чтобы быть самцом. Если вы посадите самца в клетку самки, а не наоборот, между ними спаривание может не произойти. Там самка верховодит.
Левшу и Правшу привлекали девушки неглупые, а главное – с душой. Под картинкой «Мы не можем так долго думать. От этого морщины появляются» Виктор-Автор написал, выразив отношение Правши и Левши к подобным особям женского пола:
Всех нещадно осуждают:
«Тот – не это… вновь не то…
Он меня не понимает.
Полюбить? Его? За что?».
«Тот не так, а эт’ не этак»,-
высыпали в решето…
«С этим я от счастья таю.
Он меня не замечает…
И пустышкой величает.
Я ему совсем ничто…»
Для понимания сексуального поведения Левши, особенно с молоденькими девушками, следует пока оставить дремать девушку на вокзале города Кишинёва и рассказать о предыдущем опыте Виктора-Левши.
ОГЛАВЛЕНИЕ КНИГИ «МАГИЯ ЛЮБВИ», или "ЗАВОДИ ТИХИЕ"
