Первозданна сна
Голой слезой луна,
Слепотой белизны на окнах,
Где зрачки, будто мрамор в глаза,
Тянут сутулость в кривых колокольнях.
Сумасшедшие чёрные тени,
Прожорливых глаз полнолуний,
Обжирают шершавость постели,
Будто гладят нервами зубий.
И встаёт распростёртым крестом,
В кособоком бардовом купе,
Как обугленный столб за столбом,
Телеграфы в ленивой суете.
И в тигровом дрожание тени,
На барханах цветных покрывал.
Разбивается ветер прелый,
О горбатый рельсовый вал.
Что ж, бегу в летаргическом звоне,
На хребтах рысаков поездов,
И помятые сумраком кони,
Развеваются в вое хлыстов.
А знамёна очерчены звёздами,
И в дрожании их водяном,
Поднимаются выше над грёзами,
И густеют над рамкой окном.
Пыль, как шлейф поседела в воде,
В изголовье реки ушла.
Разветвилась в жилистом льде.
И стянула круги в повода.
Я в квадратах лунных лучей,
И луна по комодам плещет.
И в рядах осиновый шей,
Она рыскает, хищный кречет.
И в побеге от жёлтого рта,
Обволокшего кости труб,
Я скрываюсь в подоле хребта,
Мягко сомкнутых сном губ.
