Детство моей мамы
Сорок первый, мне всего двенадцать,
Бегай, прыгай, можешь дольше спать.
Можешь загорать, можешь купаться,
Если брат с сестрой не встанут раньше,
Не начнут будить, шуметь, кричать.
Ну а мне, как старшей, надо думать,
Суп согреть и младших накормить,
И конечно с ними поиграть.
Каждый занимался своим делом.
Но вдруг слово страшное - ВОЙНА!
Взрослых почему-то взволновало,
Словно пробудила ото сна.
Вскоре стали разносить повестки,
Мать бумажку белую взяла
И лицо у мамы побелело
- Вот она беда, с тремя одна.
Белыми губами прошептала
И меня за плечи обняла.
Отец рассмеялся - Что ты, Марфа?
Ненадолго съезжу, разомнусь,
Ты соскучиться, как надо, не успеешь.
Вот посмотришь, в скорости вернусь.
- Ох, твои-б слова, да Богу в уши,
Только почему-то душа мрёт.
Ты вернись, Кузьма, вернись родимый,
Ну а я с детьми тебя дождусь.
И пошли денечки, замелькали.
Мама приходила всё поздней,
Вскоре все съестное подобрали.
Есть хотелось с каждым днем сильней.
Незаметно наступила осень,
Хлеб убрали, в поле колоски.
Сговорились дети и на поле,
Колоски те собирать пошли.
День был теплым, небо светло-синим,
Птицы щебетали, кузнецы
Словно на трещеточке играли,
И казалось нет совсем войны..
Наконец, нашли большое поле,
Убрано, росла пшеница тут.
Кто-то закричал:
- В траве колосья!
Хорошо, не очень чисто жнут.
Набрала я с пол ведра колосьев,
Вдруг услышала, что кто-то топотит,
Всадник на коне, в ручище плетка,
Собрать в кучу всех детей спешит.
От испуга в горле сухо стало,
Он конем наехать наровит.
Я от страха в ступоре стояла,
А мужчина грозно говорит:
- Быстро всё на землю высыпайте!
И не стыдно с детства воровать?
Вот сейчас вас отхлещу нагайкой!
И по матери давай орать.
Как всё получилось, и не помню.
Я ведро руками обняла,
Наклонилась, грудью заслонила,
И ногой, как колики предсмертной,
Быстро-быстро дрыгать начала:
-Дядечка, родимый, пощадите!
Судорога с детства у меня.
И суровый дядька рассмеялся
- Быстро ведра в руки и бегом!
Чтобы больше мне не попадали,
А не то вас отхлещу бичём.-
Дома мы колосья шелушили,
Мама в ступе зерна растолкла,
Каши наварила и остатков
Нам хватило еще на три дня.
Не зря в поговорке говорится,
Хлеб, поверьте, всему голова.
Пусть никто голодным не ложится,
Хлеб пусть будет на столе всегда!
