Вера. Любовь. Надежда.

Во мне живут три вида страха. Первый вид -

страх боли и увечья плоти.

К нему, естественно, относится боязнь

лишиться пищи, крова и одежды.

 

Второй вид страха - ужас быть смешным,

униженным, осмеянным людьми

и, как итог, пред ними беззащитным.

Отсюда - одиночество и вялость.

 

И третий страх - остаться без ума,

без ясного сознанья в вихре знаний

и круговерти мелочных желаний,

возникших под воздействием реклам.

 

И тут я подошел к той точке круга,

с которой был начертан этот круг:

круг страха перед жизнью из-за страха,

который называется Инстинктом.

 

В "инстинкте" перемешаны понятия:

самосохранность и воспроизводство

себе подобных, здесь же - сила духа,

попутно называемо гордыней.

 

Чтоб как-то сбалансировать инстинкты,

мы, люди, напридумывали мифы

и философии религий о духовном

неиссякаемом божественном начале.

 

А чтоб верней себя подстраховать,

мы вероятные просчеты возложили

на плечи нами же придуманных богов.

И эту мистику назвали просто: Вера.

 

Но страхи не ушли. Они вселились

в таинственные сферы подсознанья,

а на поверхности остался страх пред богом,

от осознания того, что все мы смертны.

 

В ответ на это мы изобрели: Любовь -

неверное, расплывчатое чувство -

альтруистичное как будто бы снаружи,

оно эгоистичное внутри.

 

Но мы, махнув рукой на нелогичность,

к любви приставили эпитеты. Она:

всепобеждающая, жертвоприносящая,

животворящая и (о, надежда!) вечная.

 

Быть может, так и есть, кто знает.

Ведь все фантазии, освоенные нами,

становятся реальностью... потом.

Из этого рождается - Надежда.

 

Единственное, истинное чувство,

заложенное в веру и любовь,

в неверие и страх, и вновь, по кругу,

дарящее и веру и любовь.

 

Вот так мы и живем - вначале верим,

потом любить помалу начинаем,

затем, под грузом разных обстоятельств,

теряем веру в Веру и Любовь.

 

Надеемся и тихо умираем.