Вот и реже в город – тянет на природу.
Где людей поменьше, их узнал породу.
Снежные руины, цепь туманов дымных - 
До чего теплее баров и гостиных.

Обхожу проспекты – ближе к подворотням:
Словно кто-то пропуск золочёный отнял.
Зазывают тише заросли неона,
Что вокруг заторов расцвели пионно.

Дешевеет запах радужных красавиц,
Отдаёт пластмассой их пантерий танец.
Всё другою чаще брежу я картиной:
Озерцо глухое, в зарослях, и с тиной…

Где-то мне оставить это всё скопленье?
Твёрдый шаг, трезвоны, тормоз, газ, сцепленье?
Там, где рано утром двух замков, возможно,
За собою стрёкот слышал осторожный?

Где не открывались дважды те же двери?.. – 
Там оставить это – и пропасть, в метели…
Или на степную грубую холстину.
Заблудиться в чаще и не брить щетину...

Здесь баронства дерзких, бледных и бессонных:
Так сеньор вассалов давит непокорных;
И назад в чертоги не пускает ссыльных,
Чтоб не посягали на феоды сильных.

Взрытые окопы шёлковых постелей,
И фальшивый гогот псевдоменестрелей,
Дорогих притонов кочевая смальта, – 
Я оставлю стойким заросли асфальта.

Самому – отринуть, сдаться, без геройства, – 
Раз к системной плате не подходят свойства, - 
И отдаться ломке, трём ветрам в угоду!
И уйти навеки в белую свободу!

К голове горячей приложить лекарство.
Хвойною порфирой повенчать на царство.
Развести кострище и забыться дико.
Иночья берлога... дождь... и голубика…