Я жил с одной архитектрисой...
* * *
Я жил с одной архитектрисой,
Она свела меня с ума
Волшебной ловкостью, с которой
Чертила на листе дома.
К листу, бывало прикоснется
Своим чертилом раз-другой,
И смотришь – получился домик,
При этом очень дорогой.
Чтоб сделались у тех, кто смотрит,
Мозги маленько набекрень,
Там были фишки, прибамбасы,
И мульки, и другая хрень.
Ее буржуи обступали –
Мол, покажи да покажи;
Платили ей большие тыщи
Они за эти чертежи.
Я брал у ней все эти тыщи
И шел с ребятами бухать.
С годами это дело стало
Ее всё больше напрягать.
К тому же делать стал по пьянке
Я исправленья в чертежах,
И стали жить с архитектрисой
Мы в результате на ножах.
Я ей культурно объясняю:
“Зачем устраивать скандал?
Я стер лишь пару лишних мулек,
А фишечку пририсовал.
Признайся, что гораздо лучше
Сумел я сделать твой чертеж…”
Она мне сухо отвечает:
“Ты просто слишком много пьешь.
Я поняла, что ты к тому же
Альфонс, бездельник и нахал…”
А я, дурак, ее лелеял,
А я, дурак, ее кохал.
И вдруг она мне объявляет:
“Тебе уматывать пора,
Сейчас придут мои ребята,
Крутые архитектора”.
“Любовники?!” – я взвыл свирепо,
Но вдруг послышался звонок,
И ощутил я почему-то
Дрожание всех рук и ног.
Да, архитектора, похоже,
Как на подбор – одни быки.
Я зря хватался за серванты
И за дверные косяки.
Промчавшись двадцать два пролета,
Я с лязгом вылетел во двор
И, нищий, никому не нужный,
Один живу я с этих пор.
Я мрачно пью с утра холодный,
В разводах нефтяных чифир.
Захлопнулся, едва открывшись,
Передо мной богатства мир.
Коль повстречал архитектрису,
Земляк, – хорошего не жди:
У них порой бывают деньги,
Но сердца нет у них в груди.
