26 декабря 1773 года. Российская Империя, Самарская Лука.

 

Карательный отряд майора Карла Муффеля, двигался в походном строю по заснеженной лесной дороге. Декабрьская ночь сверкала серебром деревьев и драгунские кони выдыхали в неё облака белого пара. Поскрипывали лафеты пушек, возница подхлестывал коней, когда колеса тонули в рыхлом снегу и движение замедлялось. Ощетинившись стволами мушкетов, растянулись зелёной змеёй роты, извиваясь, поползли неспешно между корявых дубов. Казачья сотня, примкнувшая к легкой полевой команде в Сызрани, шла впереди выслав дозор.

Станица Подкараульная, расположенная на пути отряда, была ещё одним оплотом Пугачевских войск. Здесь, в десяти верстах от города, захваченного накануне, разместилась в совершенном комфорте разведка Араповской банды входившей в народную армию «Государя Императора Петра Третьего». Местные станичники с теплом приняли повстанцев, и с утра угощали их сливовкой и салом. Название станицы говорило само за себя. Раскинувшаяся вдоль протоки, у почтового тракта, слыла она жилищем разбойников и проезжать её старались только днём. Но иногда ,бывало, зазевается какой купчишка в окрестностях, заночует в пути на живописной полянке и лишится всех денег с конями вместе, а то и последней одежды. Дурною в общем славою пользовалась деревенька. Поэтому Пугачёвские разведчики гуляли с душой! Волжская вольница распахнула для них свои закрома, как для родственников. Всем нравились призывы к свободе от крепостной зависимости и помещичьих налогов. Вера в доброго царя Петра Федоровича, чудом спасшегося из дворянских лап, и хмельное вино, уже заставили нескольких местных рыбаков записаться в войско царёво. Распевая хором залихватские песни, отмечая прибавления в рядах, откупоривали на радостях очередной бочонок горе- разведчики. Молчали собаки и ночь казалась тихой и ласковой.

Не доезжая с полверсты до станицы, казачий дозор услышал вдали звуки удавшейся гулянки. Заходились свистульки под пьяные крики, и голоса хмельных певцов разносились далеко в морозном воздухе. Запах жареного мяса проплывал по изрезанной протоками низине, заваленной снегом у подножья Жигулей. Оповещенный отряд остановился для совета. Муффель собрал офицеров и приказал готовить атаку через четверть часа. Казачья сотня обошла станицу и отрезала пути отхода. Вниз, по льду протоки прошла рота мушкетеров и встала цепью вдоль берега замкнув кольцо окружения. Бежать было некуда.

Драгуны налетели на станицу и, выбивая двери в домах, стали вытаскивать всех и сгонять на освещенную факелами улицу. Из некоторых окружённых домов кто- то пытался отстреливаться и тогда этот дом сразу поджигали. Выбегавшие из горящих домов безоружные, сразу попадали под приклады мушкетов и сцеплялись кандалами по два. Тех кто продолжал сопротивляться, пристреливали там же. Озарилась пожарищем округа и языки пламени плясали уже по всей станице. Успев кое как одеться, люди хватали детей и в страхе выбегали на улицу. Там их строили рядами, отбирали мужчин и отправляли тех под конвоем за двенадцать верст в Аскулы, где находилась большая пересыльная тюрьма, для дальнейших допросов и расследования. Оставшиеся бабы, дети и старики, вытаскивали на улицу пожитки и наблюдали, измазанные сажей, как догорают их дома. Два десятка закованных в железо Пугачёвцев, полуодетые, побрели в сторону Самары, где их планировалось повесить вдоль улиц в назидание толпе. Разгоряченные солдаты, опьянённые легкой победой, на рассвете уходили дальше. Самарский отряд Арапова ещё сутки не знал о приближении к городу карателей, что стало одной из причин их разгрома у стен Самары через два дня. Оставшимся станичникам, велено было расселится по окрестным селам у родственников и знакомых, как- нибудь. Следующим летом, остатки хозяйственных построек были разобраны и увезены к местам новых жилищ. На месте сгоревшей станицы, селиться и вести хозяйство было запрещено под страхом каторжных работ.

Карл Иванович Муффель покрыл себя славой в боях с Пугачёвскими войсками и за усердие, императрица Екатерина Вторая, пожаловала ему чин полковника с имением Грабыжевским Псковской губернии. Привыкший жестоко относиться к крепостным и забывший, что рядом нет верных солдат, бравый немец стал наводить новые порядки в пожалованных ему землях. Как- то проезжая мимо сенокоса, он заметил, что крестьяне отдыхают в тени раскидистой ивы, вместо того, чтобы ставить стога и копна. Выскочив из пролётки, Муффель принялся бить хлыстом растерянных мужиков и те, разъярившись, закололи нового барина вилами...

Зарос бурьяном высокий берег, время стерло из истории имена и личные судьбы людей. Но зимой, когда снег накрывает землю, на месте сгоревшей разбойничьей станицы проглядывают улицы. С ямками обвалившихся погребов, межами огородов и ровной площадью по середине. Там стоит раскосая калина и раскланивается на ветру редким гостям. Малиновка, что любит качаться на её ветвях, рассказывает эту историю великолепно! Заходите и убедитесь сами.