Хома Брут /Вольный пересказ повести Н.В.Гоголя ”Вий”
Прекрасна Малороссия！Раздолье
Уму и сердцу, глазу и душе.
Простор цветущий золотого поля
Для странника уставшего — отдушина,
Как уголок небесного клише.
Из Киева, вечернею порою,
Шли бурсаки. Темнело...Где ж ночлег？
Вдруг видят хутор. Бабушка с клюкою
Впустила их радушно, вскоре ночь легла
На тёплую постель селянских стрех.
Философу Хоме постель в сарае.
Тюфяк набит соломой, во весь рост
Разлёгся он, довольный. Засыпая
Услышал скрип дверей. Хома был не простак,
Спросил: ”Кто здесь？” Ответом на вопрос, —
Хозяйка вдруг, согбенная старуха
Ступила на порог. ”Да ей сто лет”, —
Хома решил. ”Сошла бабуся с круга！”.
Она заходит, даже голосу не внемлет,
Ни слова не сказав ему в ответ
Вскочила ловко на спину, пришпорив
Хому, согнув, как лошадь, в полный рост！
Бурсак не ожидал таких историй.
Сообразил, что не простая бабья дурость
У бабушки. Он был совсем не прост.
Собрал все силы, увернулся ловко,
Подмяв старуху. Взяв корявый сук, охаживал. Бурсацкая сноровка
Сгодилась. В небеси бил аки посуху,
Пока она не испустила дух...
Взглянув, опешил. Перед ним лежала
Красавица панянка！Летний зной
Покрыл ей щёки, лоб. Кольнула жалом
Догадка. Ведьма！ С этой мыслью каверзной
Хома вернулся в Киев, очень злой.
Его внезапно озадачил ректор, —
У сотника богатого вдруг дочь
Без хвори умерла！Все люди смертны,
Но все сочли, что эта смерть загадочна,
Хому призвали сотнику помочь.
Мол паннычки последнее желанье,—
Псалтырь над ней читать, призвать Хому
Из бурсы, что его простое звание
Ей не помеха. Что не даст бурсак плохому
Над ней случиться. Значит — быть тому.
Доставили Хому на хутор. Сотник
Поставил угощенье, — сало, хлеб.
Хома был до харчей всегда охотник,
А в бурсе каждый Божий день тюрю хлебал.
После еды пошли неспешно в склеп.
Открыли гроб, Хома увидел ведьму,
Ту, паннычку！ От страха под столом
Готов был спрятаться...Тут струсил бы и гетьман！
Хома читать молитвы стал Апостолам
И Ангела просил укрыть крылом.
Читать Хоме приказано три ночи
В церквушке. Лето, очень душно, зной.
Хома всё упирается, не хочет,
Но сотник твёрд. Принёс горилки, снеди разной,
Ну, что ж！ Хома был человек простой.
На клиросе не стал читать молитву,
А очертил сначала круг, взяв мел.
По званию, Хома был очень хитрый
И ожидал, что есть у ведьмы помело,
Он кругом оградить себя хотел.
Настала полночь. Гроб открылся, ведьма
Вдруг села. После встала в полный рост！
По церкви пробежал холодный ветер,
Запахло смрадом и могильной сыростью,
Хома почуял шевеление волос...
Она его искала, но мешала
Вокруг Хомы особая черта,
И с воем своё войско вопрошала:
”Где он？ Не вижу！” Заметались с визгом черти.
Но тут раздался голос кочета！
Не спал Хома. Горилку с казаками
Всё пил, чтобы забыть ужасный вой
Нечистой силы. Ночью, вновь мелками
Круг очертил. Они явились сразу, лавой:
Гроб, черти, паннычка！Седой пришёл домой.
Решился наконец удрать из ада.
Боялся третьей ночи и гроза
Ему подмогой. В Киев, в Лавру надо.
Там точно сотник не достанет и угрозы
Там не страшны. Бежал закрыв глаза.
Вдруг туча, как чудовище над полем
Тихонько выползла. Собой закрыла лог
И проглотила звонницу. И вскоре
Пролилась ливнем на зелёный сочный полог,
Но ливень беглецу помочь не смог.
Как туча, налетели вдруг сельчане,
Схватили. Что же, шкура дорога！
Закрыли в церкви. Страшное отчаянье
В груди. Неужто суждена ему дорога
В тот вечный мир, где вечное молчание...
Взрывает тишину последней ночи
Зубовный скрежет, вопли ведьмы, — жуть！
Хома читает и глядеть не хочет
Но всё ж ”попутал чёрт”, как малороссы ”кажуть”, —
Решил чертям под шкуру заглянуть.
Заметно утро. Он молитвы громче
Творит, тут каждый миг, как десять лет,
Но ведьма отпускать его не хочет,
Кричит: ”Зовите Вия！”. Страхом душу колет
Хоме, тот вой её на весь загробный свет.
Чугунный, косолапый слышит топот！
Хома забыл молитву, в первый раз,
Усилием убил в себе холопа,
Взглянул. О, Боже ж мой, какая образина！
Но тут чудовищу открыли черти глаз！
Пропал Хома...Ни за понюшку табаку пропал философ...
