Вчера
Меня убили вчера — контрольным выстрелом в грудь,
Я променяла войну на ритуальную смерть…
Лаская струн тетиву, предвосхищая игру,
Упаковала строку в созвучный пульсу размер.
И ни глотка синевы, и пересохла душа —
Остекленело всё то, что было лучшего в ней.
Мне остаётся одно — стихами хрипло дышать,
По каплям небо цедить в морозном крошеве дней.
Потеря невелика… Десятки тысяч солдат
Так фанатично нежны на ложе передовой —
Они сурово блюдут кровавый свой целибат,
И засыпают в земле, не прорастая травой.
Ещё вчера плавники, скользя, царапали дно,
Сегодня — только круги на поседевшей воде.
Опустошённая плоть уже не станет родной,
И предсказуема боль в своей смешной правоте.
Всё это было не раз: неумолимый рассвет
И суеверная глубь заледенелых зениц…
Я растекаюсь росой по шелковистой листве,
Но, исчерпав чистоту, бессильно падаю ниц.
Какая разница, чей неувядающий пыл
Перчатку бросить готов протухших благ нищете?
И неизбежен исход эпохи мнимых слепых,
И погребально густа её гниющая тень —
Когорта вечных юнцов, благословлённых мечтой,
Распорет пыльную тьму по огрубевшему шву…
Меня убили вчера, но, несмотря ни на что,
Я продолжаю любить — и только этим живу.
