IX. 37,2
Июль. Солёный, липкий, банный жар,
и пух: глаза клюющий, тополиный;
чтоб в полдень не сгореть, едва дыша, –
облиться б звёздным ацидофилином!..
Но мерно фаренгейты вверх ползут:
чуть-чуть… – и лопнет старенький термометр!..
Москиты с зюйда зад ввергают в зуд,
а в сердце – холод: как ещё не помер
меж рёбер в Антарктиде от цинги
вздох – самый первый вдох на этом свете?!.
И лишь эритроциты, как гонцы,
снуют во мне – в безжизненной планете:
меж соляных столбов застывших слёз,
среди костей, что для воздушных за́мков –
каркасом были – сжёг туберкулёз:
с тех пор душе́ – ни холодно, ни жарко…
Но я – живой, хотя уже́ и труп;
нет, я – не привидение, не зомби,
я не храплю сто лет в отдельном гро́бе…
Но тяжело быть трепетным, как ртуть,
ведь ни в одной из всевозможных библий
я не нашёл гарантии Любви;
но всё ж – не рад пассивности амфибий… –
которым, видно, брат я по крови…
Не знаю. Может, это – вирус гриппа?
депрессия от 37,2?..
Я помню ведь, как пухла голова
от лип благоуханья, что – не «липа»!..
Так, может быть, всё – вздор, и звездопад
исполнит всё: скорей бы только август!
И дождь грибной – чтоб с головы до пят!!
Как с гу́ся – бе́ды!!! То-то – радость, благость!..
Но, Боже, я – как скот в консервной банке:
хоть вскроешься, хоть в вакууме – скис!..
Но – горд душой, что – как лавровый лист:
из них бы – веник, да и можно в баньку!..
И ярче станет свет,
теплей, белее – ночь;
но чтобы что-ТО смочь… –
ТО надо захотеть…
(07.10.2016)
