Против браконьерства
Покрылись воды белыми снегами,
Трещат, толкаются, танцуют льды.
На зимний праздник быстрыми шагами
Стремится вьюга - дева мерзлоты.
В снегах искусна дева, словно зодчий.
Медведь и кит ей слеплены за раз.
Не выживает здесь зверь худосочный,
Но не к тому ведётся это сказ.
Ворвалось в царство снега мощно солнце,
И отступила в воды тишина.
Сквозь растоплённые в водах оконца
Ползут на брег тюлении стада.
Из серой мамы вышел белый крошка
С глазами круглыми, как земной шар
И носом-пуговкой, а может, брошкой.
Бельком зовётся этот милый дар.
Уплыла мама, скрылась в серых водах,
Чтоб подпитать себя, затем - белька.
Уж половина дня прошла в походах,
Во сне продолжилась судьба зверька.
В дремоте шепчет тихо: "Мама, мама".
Проснётся беленький, она уж тут.
И в молоке растает его драма.
Как хорошо мгновения теперь идут!
Он беззащитен перед миром, люди!
Зачем родился, чтобы жизнь отдать?
Чтобы то тельце было в чьей посуде?
Убийство промыслом могли назвать?
Трещат, толкаются, танцуют льды.
На зимний праздник быстрыми шагами
Стремится вьюга - дева мерзлоты.
В снегах искусна дева, словно зодчий.
Медведь и кит ей слеплены за раз.
Не выживает здесь зверь худосочный,
Но не к тому ведётся это сказ.
Ворвалось в царство снега мощно солнце,
И отступила в воды тишина.
Сквозь растоплённые в водах оконца
Ползут на брег тюлении стада.
Из серой мамы вышел белый крошка
С глазами круглыми, как земной шар
И носом-пуговкой, а может, брошкой.
Бельком зовётся этот милый дар.
Уплыла мама, скрылась в серых водах,
Чтоб подпитать себя, затем - белька.
Уж половина дня прошла в походах,
Во сне продолжилась судьба зверька.
В дремоте шепчет тихо: "Мама, мама".
Проснётся беленький, она уж тут.
И в молоке растает его драма.
Как хорошо мгновения теперь идут!
Он беззащитен перед миром, люди!
Зачем родился, чтобы жизнь отдать?
Чтобы то тельце было в чьей посуде?
Убийство промыслом могли назвать?