Зверь

Приходило утро, город был наг и пуст. Леденели капли морской воды.

Надо мной читали сорокоуст, только он не отвёл беды.

 

Приходило трое земных волхвов, убегали в ужасе прочь волхвы,

говорили: «девка, дурная кровь», говорили: «выбрось из головы».

Приходили дни, оставалась блажь, приходили люди, к кому, зачем,

говорили: «этот, прости, не наш».

Леденели капельки на плече.

«Красота не вечна, чего ты ждёшь, ты такого сыщешь на чёрта с два»,

но в густой крови леденеет дождь, распадается на слова.

 

Приходили ведьмы, звенела медь, закипала брага на дне котла,

вот бы выйти в поле да умереть…

И не вспомнится, что была.

 

Приходил охотник, принёс ружьё, говорил, оставит до четверга,

говорил: «вот имя тебе моё, им открестишься от врага»,

только то - не враг, то – белейший снег, то – святые воды Ильмень-озёр.

Мне не нужен, Господи, человек –

дикий зверь в лесу замедляет бег и глядит на меня в упор.

 

Говорит: «останься на два часа, отвезу до города на спине».

Дома - гулкие голоса, да забудешься ли во сне?

Капли пота на простыне.

 

Вижу зверя, слышу вороний грай, лай борзых собак бередит чутьё,

говорю: «пожалуйста, убегай», говорю: «вот имя тебе моё»,

только пуля сильнее любых имён да лицо моё, что белейший лён.

 

Говорит: «пожалуйста, мне поверь», а в глазах частят языки огня.

Разрывная пуля летит, звеня.

Одержимый зверем страшней, чем зверь, и стреляют они в меня.

 

Убегает зверь, прорывая ряд – как бы ни было, надо кормить зверят.

А в глазах моих закипает яд – прямо в спину пришёлся последний выстрел.

 

Истекло любовью смешно и быстро

сердце.

 

Больше не говорят.