Зверь
Приходило утро, город был наг и пуст. Леденели капли морской воды.
Надо мной читали сорокоуст, только он не отвёл беды.
Приходило трое земных волхвов, убегали в ужасе прочь волхвы,
говорили: «девка, дурная кровь», говорили: «выбрось из головы».
Приходили дни, оставалась блажь, приходили люди, к кому, зачем,
говорили: «этот, прости, не наш».
Леденели капельки на плече.
«Красота не вечна, чего ты ждёшь, ты такого сыщешь на чёрта с два»,
но в густой крови леденеет дождь, распадается на слова.
Приходили ведьмы, звенела медь, закипала брага на дне котла,
вот бы выйти в поле да умереть…
И не вспомнится, что была.
Приходил охотник, принёс ружьё, говорил, оставит до четверга,
говорил: «вот имя тебе моё, им открестишься от врага»,
только то - не враг, то – белейший снег, то – святые воды Ильмень-озёр.
Мне не нужен, Господи, человек –
дикий зверь в лесу замедляет бег и глядит на меня в упор.
Говорит: «останься на два часа, отвезу до города на спине».
Дома - гулкие голоса, да забудешься ли во сне?
Капли пота на простыне.
Вижу зверя, слышу вороний грай, лай борзых собак бередит чутьё,
говорю: «пожалуйста, убегай», говорю: «вот имя тебе моё»,
только пуля сильнее любых имён да лицо моё, что белейший лён.
Говорит: «пожалуйста, мне поверь», а в глазах частят языки огня.
Разрывная пуля летит, звеня.
Одержимый зверем страшней, чем зверь, и стреляют они в меня.
Убегает зверь, прорывая ряд – как бы ни было, надо кормить зверят.
А в глазах моих закипает яд – прямо в спину пришёлся последний выстрел.
Истекло любовью смешно и быстро
сердце.
Больше не говорят.
