Видеоролик

Хочется написать длинное, нудное стихотворение,
После снять на камеру пустоту и свести с его шумом.
Растянуть до безобразия ради чьего-то времени,
Что бы никто не обвинил в "творческом скудоумии".
Будут маршировать в кадре угрюмо заброшенки,
Которые оставленные и пустые лишь с виду.
А за занавесками из марли без стёкол оконных,
Голубые глаза, в молчании жующие тысячу лет обиду.
Там скорее всего у каждого есть плесень и трубы,
Цветущие онкологией между кирпичом и бетоном.
Там кто-то целует уже не любимые губы,
А губы спешат на желаемую встречу за домом.
Туда, где пролегает путь давно холодной трассы,
Укутанной истерзанной временем стекловатой.
Где на четырёх струнах двое слетают в сказку:
Где горечи нет, лишь тела их и рассветы с последним закатом.
У подъезда какого промелькнёт одинокий, скрюченный.
Весь исчезающий и с синяками под взглядом.
Он ставил, он ставил и ставил, - счастьем измученный.
В итоге поставился "свежим-чёрным" "последним разом".
Душа его отлична от хмурых, угрюмых, привычных.
Она целовала лазурь мечтами истекающего неба.
Ей не уютно было в комфортной зоне обычной,
В конце своего счастья иссохла как корочка хлеба.
Шепчет округа своим содержимым и мусором,
Держит внутри и не отпускает всех своих пленников.
Но на заре нового, такого осеннего утра -
Надеждой оживает каждая, искалеченных нервов система.
А за стеклом голубого говорящего призрака,
Солнце лупит в глаза, этикетки и красивое облако.
Хочется прикасаться к такому хоть изредка,
Но никак не менять один на другой омуты.
Здесь плечи давно подставлены, преданы.
Здесь скорлупа треснула у каждой тени.
Здесь сверхспособность - быть незаметными,
Оберегая планету от очередного бремени.
Но совесть не хочет позволить снимать эти кадры,
Не желает она давать право на такие слова.
Ведь так мало картин где все исключительно рады,
Где в солнечном свете полные жизнью дома...