Все теплое становится холодным
Я в прошлой жизни видимо была,
Либо счастливой, либо бессердечной.
И в этой жизни, расплачусь сполна.
Чредой несчастий, грустью бесконечной.
Всю жизнь я жду, тот самый поворот,
Где я сверну с неправильной дороги.
Ну а пока, иду на эшафот.
Почти бегу, и в кровь истерты ноги.
Я рассмеюсь в лицо там палачу!
Концерт устрою, публике на радость!
Я страх своя спрячу, я не покажу,
Свой ужас и свою усталость.
Я буду рваться, рук не опущу,
Сама петлю на шею не одену!
Я никого к себе не подпущу,
Теперь, когда взошла на эту сцену!
Я буду петь, я буду танцевать,
Судьбе я прокричу, что я не сдамся!
Когда толпа начнет рукоплескать,
Только тогда смогу я им признаться...
Что я не шут, что здесь меня казнят,
Что ждет палач конца сего веселья.
Ах, лицемеры, не сдержали своих клятв,
И снова горький привкус отчужденья.
Вчера друзья, сегодня мы никто,
Вам не нужны контакты с обреченной.
За свою жизнь я поняла одно,
Все теплое становится холодным...
Либо счастливой, либо бессердечной.
И в этой жизни, расплачусь сполна.
Чредой несчастий, грустью бесконечной.
Всю жизнь я жду, тот самый поворот,
Где я сверну с неправильной дороги.
Ну а пока, иду на эшафот.
Почти бегу, и в кровь истерты ноги.
Я рассмеюсь в лицо там палачу!
Концерт устрою, публике на радость!
Я страх своя спрячу, я не покажу,
Свой ужас и свою усталость.
Я буду рваться, рук не опущу,
Сама петлю на шею не одену!
Я никого к себе не подпущу,
Теперь, когда взошла на эту сцену!
Я буду петь, я буду танцевать,
Судьбе я прокричу, что я не сдамся!
Когда толпа начнет рукоплескать,
Только тогда смогу я им признаться...
Что я не шут, что здесь меня казнят,
Что ждет палач конца сего веселья.
Ах, лицемеры, не сдержали своих клятв,
И снова горький привкус отчужденья.
Вчера друзья, сегодня мы никто,
Вам не нужны контакты с обреченной.
За свою жизнь я поняла одно,
Все теплое становится холодным...