Крысоlove

У него вдоль свирели тринадцать ладов

и янтарное дульце от крабовой пробки,

остроклювая птица на сланцевой пряжке,

из китайской бумаги цветные штаны,

грубо-сбитые боты, шнурки с бубенцами,

что под шляпу на случай внезапной грозы -

он живёт налегке, в тростниковой коробке

на окраинах смытых весной городов

и ему по ночам непонятно, что мы

не умеем играть на свирели, бедняжки,

замираем от линий скользящей гюрзы,

у которой желание свидиться с нами.

 

Зря пугают страшилкой детей - "крысолов",

покупая со скидкой везде мышеловки,

рассыпая солённую сырную плесень

ниже цепких корений в прохладном саду,

запрещая рассеянным нянькам и фрау

пролистать фолиант с удвоением Гримм,

потому как свирельщику в слово-уловку

превратиться легко без значения слов,

обещая не спящим и спящим: "Приду,

ровно в полночь, один, при условии, если

не боишься себя, как чужого сквозь грим,

и откроешь на квинту оконную раму.

 

Всё - спускайся по связке крысиных хвостов,

нет, они не воняют людьми и отравой,

ну а если воняют, свирель не в накладе,

и всегда позволяет тринадцатый лад

уточнить и проверить: а кто ты, дружище,

может, ты не дитя, а не выросший крыс;

осторожней внизу, где отточенный гравий

незаметно уводит узор на восток,

так шагни веселей - начинается ад,

уходящий в тебя круговой анфиладой -

удивительный и бесконечный каприз,

словно звуки свирели под пробковым днищем."