Крысоlove
У него вдоль свирели тринадцать ладов
и янтарное дульце от крабовой пробки,
остроклювая птица на сланцевой пряжке,
из китайской бумаги цветные штаны,
грубо-сбитые боты, шнурки с бубенцами,
что под шляпу на случай внезапной грозы -
он живёт налегке, в тростниковой коробке
на окраинах смытых весной городов
и ему по ночам непонятно, что мы
не умеем играть на свирели, бедняжки,
замираем от линий скользящей гюрзы,
у которой желание свидиться с нами.
Зря пугают страшилкой детей - "крысолов",
покупая со скидкой везде мышеловки,
рассыпая солённую сырную плесень
ниже цепких корений в прохладном саду,
запрещая рассеянным нянькам и фрау
пролистать фолиант с удвоением Гримм,
потому как свирельщику в слово-уловку
превратиться легко без значения слов,
обещая не спящим и спящим: "Приду,
ровно в полночь, один, при условии, если
не боишься себя, как чужого сквозь грим,
и откроешь на квинту оконную раму.
Всё - спускайся по связке крысиных хвостов,
нет, они не воняют людьми и отравой,
ну а если воняют, свирель не в накладе,
и всегда позволяет тринадцатый лад
уточнить и проверить: а кто ты, дружище,
может, ты не дитя, а не выросший крыс;
осторожней внизу, где отточенный гравий
незаметно уводит узор на восток,
так шагни веселей - начинается ад,
уходящий в тебя круговой анфиладой -
удивительный и бесконечный каприз,
словно звуки свирели под пробковым днищем."
