solas íon
Только небо. Все, что осталось.
И дышать застарелым пеплом на остывшей груди земли.
Я умела быть чистым светом, я так мастерски притворялась,
Что осталась на пепелище среди масок, камней и лиц.
Только небо. А дальше -- полночь.
И лететь опьяненной птицей прямо в клетку к своей мечте.
Я умела петь песни молча, я так часто не шла на помощь,
Что осталась в плену молитвы, обращенной к самой себе:
"Только небо. Летать -- не поздно.
И стремиться к своей надежде никогда не бывает зря.
Ты умеешь быть чистым светом, ты же видишь, как гаснут звезды,
Что осталось тебе? Всего лишь:
Наконец-то поверь
В себя".
Только небо
бывает темным.
И дышать равнодушной болью в океане своих же слов.
Я останусь на дне невольно, буду плыть по реке, покорно
темноте отдавая крылья
или чувствуя
вес
оков.
И дышать застарелым пеплом на остывшей груди земли.
Я умела быть чистым светом, я так мастерски притворялась,
Что осталась на пепелище среди масок, камней и лиц.
Только небо. А дальше -- полночь.
И лететь опьяненной птицей прямо в клетку к своей мечте.
Я умела петь песни молча, я так часто не шла на помощь,
Что осталась в плену молитвы, обращенной к самой себе:
"Только небо. Летать -- не поздно.
И стремиться к своей надежде никогда не бывает зря.
Ты умеешь быть чистым светом, ты же видишь, как гаснут звезды,
Что осталось тебе? Всего лишь:
Наконец-то поверь
В себя".
Только небо
бывает темным.
И дышать равнодушной болью в океане своих же слов.
Я останусь на дне невольно, буду плыть по реке, покорно
темноте отдавая крылья
или чувствуя
вес
оков.