я прикушу губу и подниму глаза...
я прикушу губу и подниму глаза,
пытаясь отыскать в твоих тревогу;
и ты попросишь больше не кусать,
я соглашусь, подмигивая Богу.
я опущусь пониже, в тонких ямках
твоих ключиц укусы оставлять,
тяну за кожу, ведь она, как будто тряпка,
скелет от пыли создана оберегать.,
но я хочу залезть под низ, пройтись по мышцам,
поэтому за краешек тяну,
и ты кричишь, твой крик подобен птицам —
я твою плоть в крови зубами рву.
я прикасаюсь с каждым миллиметром
к твоим плечам грубее и грубей,
но ты стоишь, запуганный моментом,
пытаясь отдышаться побыстрей.
ты тянешь руки и пытаешься укрыться
в пучине темноты, но я
тебя поймаю и заставлю извиниться,
между лопаток лезвием ведя.
мои следы от пальцев даже на предплечье,
и твои ребра светло-желтые, светясь
шатаются, как будто пламя свечек,
под тяжестью ладоней опустясь,
скрипят, да словно старые задвижки.
и я прощупываю кожу вниз,
ладонью закрывая рот мальчишке,
что бьется подо мной, как в ветер лист.
ты выгибаешься вперед и твоя кожа
становится все тоньше и белей,
и ты почти срываешься на вой, но все же
ладонь мою кусаешь лишь сильней.
твои ресницы выпадают вместе с плачем,
и кровь со скул течет. не доходя до уст,
она иссохнет, ведь ее я вытираю
губами алыми, распробывая вкус.
я вырываю из груди твоей желанья,
я смешиваю боль твою с слюной,
просишь не кусать, я отвечаю,
что не могу, ведь потому что твой
миндальный вкус с корицею печальной
въедается предательски меж губ.
ты смотришь так, как будто понимаешь,
хотя на самом деле — просто труп.
