ПОСЛЕДНЕЕ О ДЕФИЦИТЕ
(из серии рассказов о дефиците)
"Моя совесть есть не что иное, как моё Я,
ставящее себя на место оскорблённого Ты.."
Фейербах Людвиг,
немецкий философ (1804-1872)
В своих рассказах воспоминаниях о дефиците различных промышленных и продовольственных товаров в застойные времена я постарался объективно привести из своей жизни несколько не придуманных примеров о том, каким путём он мне доставался. Когда говорю "мне", я имею в виду подавляющее число жителей, проживавших в то время в СССР. Остановиться на каждой вещи или продукте питания, являвшихся дефицитом, нет необходимости. Пришлось бы очень много исписать страниц, на что потребовалось определённое время. Главное, что читатель, не живший в те времена, сможет понять и ощутить ту обстановку.
Каждый для выживания крутился, как мог. Безусловно, были граждане, которые, не имея никаких нужных знакомств, довольствовались тем, что удавалось приобрести в магазине по талонам, выстояв очередь, или приобретя то, что другие не хотели покупать из-за плохого качества, либо по другим субъективным причинам. Дело дошло до того, что впервые за долгие послевоенные годы некоторые товары стали выдавать по талонам в очень малых объёмах. Вместо зарплаты рабочие получали выпускаемую ими же продукцию: кастрюли, ложки, вёдра, поварёшки и прочее. Кое-что распределялось по предприятиям и организациям. Народ без ропота, чтобы ликвидировать очереди, был согласен на введение абсолютно на всё карточную систему. Некоторые товарищи - экономисты утверждают, что это нельзя было сделать по двум причинам: руководство страны не хотело карточной системой окончательно дискредитировать социалистический строй, который пропагандой превозносился, как самый передовой и разумный в мире. А главное, государство не смогло бы практически отоваривать все талоны, так как не было в нужном количестве промышленных товаров и продуктов питания. Карточки превратились бы в никому не нужные бумажки. Дефицит приходилось доставать разными способами.
Последней моей добычей стало сгущённое молоко. Из продуктов питания оно было одно из самых дефицитных сладких кушаний. В магазины оно поступало редко. У нас с женой росла дочь, которую очень хотелось побаловать этой вкуснятиной. Мне пообещала достать пару баночек сгущёнки знакомая продавщица в знак благодарности за то, что ранее выручил от наказания. Однажды хотела для меня и себя спрятать под прилавком две баночки зелёного горошка, но фундаментально "погорела", так как они были обнаружены контролёрами, строго следившими за соблюдением продавцами правил социалистической торговли. Мне пришлось обратиться к директору горпищеторга, помиловавшему по моей просьбе серьёзно провинившуюся перед государством продавщицу.
По звонку я пришёл в магазин к знакомой продавщице сразу, как только прекратилась продажа поступивших нескольких коробок сгущёнки. Очередь отхлынула от опустевшего прилавка и стала выплёскиваться на улицу из магазина. Я, как было договорено, подошёл к прилавку и стал внимательно рассматривать полки с пакетами соли, перца, других специй и чего-то ещё никому не нужного. И тут продавщица предложила мне купить баночку сгущёнки, которую она только что якобы случайно нашла завалившейся за многочисленными ящиками. Не успел я рассчитаться за сладкий товар, как тут же возле прилавка оказалось несколько женщин, которые услышав слова продавщицы, продавшей мне "завалившуюся" баночку сгущёнки, стали просить её внимательно проверить все закоулки магазина в надежде найти ещё сгущёнку. Особенно об этом просила одна молодая женщина, у которой ребёнок из-за тяжёлой болезни находился в больнице. Мне ничего не оставалось делать, как отдать ей легко доставшуюся баночку сгущёнки. Подобное повторилось через месяц. Только обладательницей сгущёнки в этот раз стала молодая женщина, у которой мать, очень любившая сгущённое молоко, находилась после операции в онкологической больнице. Оба раза я совершенно безболезненно расстался с дефицитной сладостью.
После этих случаев я перестал шастать по магазинам для приобретения дефицита по блату из-под прилавка, или с чёрного хода.
