Безумство храбрых

Прозвенел звонок. Андрей Павлович рассеянно кивнул головой немногочисленным ученикам и вышел из класса. Это был последний урок. Он зашёл в учительскую, оставил на полке классный журнал и быстрым шагом пошёл в кабинет биологии. Кабинетом его считали условно. Небольшой чулан с полками и парой стульев гордо носил это звание благодаря табличке на хлипкой двери.

В кабинете его уже ждал завуч Илья Петрович, — математик и учитель пения по-совместительству.

Седой, выцветший от не очень правильно прожитых лет, он нетерпеливо постукивал ладонью по столу на котором уже стоял баян. С некоторых пор кабинет объединил его с Андреем Павловичем, которого он по-отечески ласково называл Андрюшей.

История их сближения была нехитрой, но нестандартной. Школа была ровесницей коллективизации, а ремонт осуществлялся только по документам. Но зданием школы являлась бывшая ”людская” бывшего поместья, и развалить её оказалось делом не простым.

Андрей Павлович, получив вместе со званием биолога и кабинет, тщательно обследовал все его закоулки, убирая многолетний мусор.

Труд его был вознаграждён！Он обнаружил раритет, в виде пятидесяти сосудов с заспиртованными экземплярами различных биологических редкостей.

Ключевым словом было — ”заспиртованных”. Андрей Павлович понял, что раскопал благодатный источник. Обдумав ситуацию, обратился к старшему по педагогическомк званию Илье Петровичу.

Тот высоко оценил благородную душу Андрюши и дал ”добро” на экспроприацию найденного. Дружба крепла.

Но сегодня день был особенный. На столе, рядом с баяном, стояла банка, в которой упокоился огромный паук. Надпись гласила: ”Сиднейский воронковый паук. Ядовит！” Глядя на него коллеги боролись с искушением выпить спирт и, одновременно, со страхом, что смертельный яд сохранился а банке.

Подлость ситуации была в том, что эта банка была последней. Ситуация оказалась неординарной и требовала обсуждения. А Андрюшино непреодолимое желание выпить, пресекалось трусливым взглядом завуча.

”Последнее искушение” стояло на столе и грозно смотрело на них. Казалось, что паучина предупреждает: ”Не влезай. Убьёт！”

Они были уже опытные потрошители,

но ”последняя жертва” дала отпор.

Илья Петрович рассуждал вслух: ” Времени на раздумья нет. Во-первых пора идти домой, а то Галя убьёт, во-вторых — до смерти хочется выпить.” Потом сообразив, что оба варианта смертельно опасны, примолк. Взглянул на коллегу. Помолчали... И вдруг Илья Петрович решился: ”Значит так！ Я уже старый, дети выросли, Галя достала до печёнок. Первый пойду на смерть, а ты — живи. Давай прощаться на всякий пожарный, прости если что...”. Они крепко обнялись, трижды поцеловались. Потом быстро вскрыли банку и разлили спирт по стаканам. Вышло ровно два. Паука выбросили за окно.

И тут Андрюша не то от страха не то от удали молодецкой, быстро взяв в руку стакан, крикнул, —

— Безумству храбрых поём мы песню！И быстро осушил стакан, запив спирт водой из чайника. Илья Петрович прослезился и выпил.

Через час, школьный сторож, заметив свет в чулане, вошёл и увидел на грязном полу педагогов. Андрей Павлович громко храпел а завуч спал тихо. Ему снился огромный паук, который обмотав его Галю паутиной, вёл её в плен на свою родину — далёкую Австралию.