ВЫБОР ПРОФЕССИИ

"Без труда нет наслаждения, нет труда без наслаждения"

Бебель А. немецкий мыслитель (1840 -1913)

 

 

Выбор профессии довольно сложное и серьёзное дело. На себе испытал. Люди испокон веков ей придают особое значение. Не зря взрослые, обращаясь к ребёнку, как правило, спрашивают, кем он хочет быть, когда вырастет. Бытие определяет сознание. Сейчас в основном слышится один и тот же ответ. Мальчики непременно желают быть, минимум, банкирами, а девочки топ – моделями международного класса. Не зря же мамаши чуть ли не с пелёнок носят их на всевозможные конкурсы красоты, наполняя не окрепшие и до конца не оформившиеся губы силиконом. В наше время ответы были совершенно другими, связанными с народными героями. Оставим в покое амбициозных мамаш и папаш, желающих видеть своих ненаглядных детей миллионерами. Увы, золотых мест в банках и на подиуме на всех не хватает. Приходится довольствоваться более скромной жизнью.

 

В те времена в нашем городе не было институтов. Из средних учебных заведений был единственный металлургический техникум. Ничего толком не зная о металлургии, после восьмого класса решил поступить в этот техникум. С детства не любил математику, и потому в школе плохо изучал точные науки. По тригонометрии не любил одну теорему, почему-то напечатанную в учебнике мелким шрифтом. От этого я её ещё больше возненавидел. Именно она оказалась в билете на экзамене. Таким образом, металлурга из меня не получилось.

Индивидуально обучался на дому игре на аккордеоне. Мама считала, что в отсутствие профессии игрой на аккордеоне всегда смогу заработать на жизнь. Имея не плохой музыкальный слух, я добросовестно изучил всю музыкальную теоретическую грамоту и мог играть двенадцать музыкальных, не сложных произведений, что приводило родителей в неописуемый восторг. Тринадцатое произведение разучивать отказался категорически. Понял, что музицирование не моя стезя. Поставил аккордеон в угол и навсегда с ним расстался.

 

Перед окончанием десятого класса в военкомате предложили поступить в военное училище связи. С лёгкостью согласился. Не прошёл медицинскую комиссию из-за уха. При нырянии в море во время купания в ухо зашла вода. Подхватил воспаление среднего уха. Мои доводы, что я его непременно вылечу, на врачей совершенно не подействовали. Был безжалостно забракован.

 

Перед призывом в армию высокопоставленные родители моей невесты, имевших крепкие связи в Харьковском строительном институте, настаивали, чтобы я с их дочерью поступил в этот институт. Сыграло самолюбие. Как честный комсомолец, отказался воспользоваться блатом. Мне не хватало несколько месяцев до восемнадцати лет, но я настоял перед военкомом, чтобы меня призвали в армию, хотя родители невесты запрещали ему это делать. Это привело к расстованию с любимой девушкой. Профессия строителя прошла мимо меня, как металлурга, связиста и музыканта.

 

Отслужив три года в армии, стал серьёзно задумываться о дальнейшей судьбе. Что делать? Идти работать грузчиком, или всё-таки куда-то поступить учиться. Мама с отцом очень хотели видеть меня хирургом, и поэтому по их мнению должен был поступить в Симферопольский медицинский институт. Почему к ним пришло такое желание, не имею понятия. Мама ссылалась на то, что у меня длинные пальцы, какие якобы крайне важны хирургу для проведения операций. В нашем роду никогда не было врачей. Думал, что я буду первым. Для успешной сдачи экзаменов в институт поступил на платные подготовительные курсы абитуриентов.

 

Однажды случайно в газете «Крымская правда» прочёл объявление о приёме в Одесскую специальную оперативную школу милиции. Решение принял мгновенно. Собрал нужные документы и отправил в экзаменационную комиссию. До сих пор не знаю, что меня заставило так поступить. Видимо, в этот раз в мою судьбу вмешалось провидение, ведя меня к нужной цели. Слава Богу! Родители особо не стали возражать против моего странного на их взгляд решение, так как в семье никогда не было никаких разговоров о работе сотрудников милиции.

 

Итак, я уже на втором курсе в школе милиции. После её окончания получу диплом о среднем юридическим образованием с оперативным уклоном для работы в органах милиции. Кроме специальных дисциплин под грифом "секретно" изучались абсолютно все предметы, изучаемые на юридическом факультете института. Мне до безумия нравилась учёба в школе. Каждый день на занятия ходил, как на праздник. На семинарах, зачётах и экзаменах показывал блестящие знания. Здесь я ближе столкнулся с медициной, так как приходилось штудировать судебные медицину и психиатрию с прохождением практики в медицинских учреждениях, будь то морг или психиатрическая больница. Через каждые три месяца мы проходили практику в районных отделах милиции города. Перед государственными экзаменами нас последний раз направили на практику к оперативникам уголовного розыска РОВД города.

 

Я снова был прикреплён к старому знакомому, старшему оперативному уполномоченному бывшего Сталинского РОВД, капитану милиции Ветрову. Придя в очередной раз в райотдел, узнал, что на обслуживаемой территории Ветровым был обнаружен труп неизвестного мужчины с телесными повреждениями. Он дал мне срочное задание: в городском морге снять пальцевые отпечатки трупа. Я знал только теоретически, как это делается. Нарезается десять небольших полосок белой бумаги. Затем полоской обматывается спичечный коробок, который прикладывается к заранее намазанному специальной краской пальцу. Провернув коробок с одной стороны на другую, получаешь на полоске бумаги след пальца. Полоску затем следует приклеить к так называемой таблице пальцевых отпечатков., указав номер пальца, начиная с большого. Казалось бы, никакой премудрости.

 

В морге находился судебно – медицинский эксперт, который колдовал над трупом. На всех столах лежали трупы, накрытые простынёй, из-под которых торчали ступни ног несчастных усопших с бирками, привязанным к пальцам. В нескольких метрах от эксперта над трупом трудились студенты в брезентовых передниках. Труп был разрезан от подбородка до паха. Были видны все внутренности. Ребята старались что-то вырезать из внутренних органов. Две девчушки, присев на корточки, на коленях держали тетради, в которой делали записи по ходу действий ребят. При этом они спокойно поглощали пирожки. Я даже рассмотрел начинку из ливера. Они ели, писали и успевали, хихикая, разговаривать с ребятами. Картина была очень неприятной, но она словно заворожила меня. Мужчину, разрезанного вдоль всего тела, невольно представил живым и здоровым, который совсем недавно ходил, смеялся, любил и страдал. Я совершенно забыл, зачем пришёл. Мне стало понятно, что у студентов что-то не получается. И тут один студент стал труп держать за плечи. Остальные стояли по сторонам стола. Парень – крепыш внутри трупа сделал скальпелем какие-то надрезы. Потом схватил рукой за горло покойного и резко рванул вверх. В руках у будущего эскулапа оказалось не только вырванное горло, но что-то ещё, больше похожее на лёгкие. Все студенты невольно рассмеялись, на что эксперт, не отрываясь от своей работы, сделал замечание. Студент, стоящий с горлом усопшего в руках, с торжеством заявил своим товарищам, что если бы не он, они бы возле чёртового трупа проторчали до утра.

 

Я подошёл к неопознанному трупу, чтобы начать работать. Перед глазами стоял студент с красным от крови горлом, вырванным из трупа. Со снятием отпечатков пальцев у меня ничего не получалось. Обе руки трупа были крепко сжаты в кулаки. Стоило мне с большим трудом разогнуть палец и намазать краской, как он тут же сгибался, а коробок с бумажной полоской оказывался на полу. Всё приходилось начинать сначала. Я чувствовал, как пот льёт с меня градом. Эксперт, заметив мучения, подошёл ко мне. Он взял руку трупа и быстрым движением на запястье сделал разрез. Кулак моментально раскрылся и пальцы стали податливыми. Это же он проделал и с другой рукой. «Чтобы раскрыть кулак, надо перерезать всего-навсего сухожилия» - спокойно сказал эксперт и вернулся к своему столу, снова склонившись над ним. Наконец изготовил нужную Ветрову таблицу с отпечатками пальцев рук погибшего.

 

Видимо, уже тогда во мне рождался следователь. Мне захотелось узнать, что проделывает эксперт с трупами, так как он переходил от одного стола к другому. Я к нему приблизился и стал несколько сбоку. К своему ужасу на краю мраморного стола увидел лежащих два глаза Казалось, они с гневом уставились на меня. Мурашки побежали по телу. Тем временем эксперт вынул из кармана мелкую гальку, аккуратно завернул в кусочек марли, открыл веко и в пустую глазницу вставил своё изделие. После этого он подправил веко, отчего оно стало выпуклым, будто под ним находилось глазное яблоко.

 

Нарушив этикет, сам того не ожидая, громко задал нахальный вопрос: «Скажите, пожалуйста, что вы творите?» От неожиданного голоса, повторившегося эхом в морге, эксперт сначала вздрогнул, а потом повернулся ко мне, «Я делаю доброе дело, - начал эксперт. Многим ослепшим живущим людям необходима пересадка роговицы, которая мёртвым уже не нужна. Вместо вынутого глаза вставляю гальку. Беда в том, что некоторые родственники усопшего иногда проверяют состояние глаз, открывая веки. Тогда скандала не оберёшься. А глазной НИИ имени Филатова вместе с пациентами ждут моей помощи. Вот и приходится рисковать» Мне надо было бы остановиться. Вместо этого, я бестактно спросил: « Неужели вам приятно копаться в трупах, вытаскивая у них глаза? Я сейчас с радостью понял, что в своё врем правильно сделал, не поступив в медицинский институт.» Глаза эксперта блеснули злым огоньком, и он не без раздражения ответил: «А я никогда не надел бы милицейскую форму, даже под пистолетом. Каждому своё, кесарю кесарево.» Мне стало стыдно и неуютно, понимая, что своим дурацким вопросом оскорбил человека из-за выбранной им профессии. Мне хотелось стать перед ним на колени и просить прощения. «Ради бога! Простите меня за мой необдуманный вопрос. Не думайте обо мне плохо» - едва шевеля непослушными губами, прошептал я. На ватных ногах стал покидать морг. Пока его проходил, казалось, что мне вслед с укоризной смотрит не только эксперт, но и только что вынутые им глаза у трупа.