ОТВЕРГАЮ ГОСУДАРСТВО,

КОТОРОЕ ОТВЕРГАЕТ МЕНЯ

 

Анализ наших бед

 

Глава вторая

 

 

2.

 

Если человек привык хоть маленькую малость думать, то, наверно, никогда не допустит предположения, что преемников себе государи выбирают совершенно случайно. Понравился, скажем, ему подданный своим скромным видом, – его и выбрал. Если бы... Выбирать будет именно так, как мы предположили – по делам, убедительно доказывающим великую преданность служаки, и чем таких преданнических дел будет больше, тем вернее избранник станет наследником.

Вся допремьерминистровская жизнь Путина покрыта уж если не полным мраком засекреченности, то таким плотным туманом, что без чисто логических построений добраться до какой-то проясненной сути почти невозможно. Правда, опять же в печати (особенно после назначения новой политической звезды главой правительства) стали появляться материалы, из которых высвечивалась одна закономерность – далеко не из самых последних фээсбэшников ельцинской поры почему-то всегда появлялся на тех участках российского общественного бытия, которые были для президента особенно опасны или могли быть опасными в недалеком будущем.

Едва ли не самой яркой личностью на политической арене тех лет был, как мы помним, Собчак. Много знал о закулисных интригах. Блестяще владел ораторским искусством. Весьма убедительно критиковал кремлёвские власти за просчета, а точнее – за хироумные деловые расчеты в непременную пользу всё раздувающейся и крепнущей «семьи». Словом, как ни крути, а оказывался неспокойный петербуржец наисерьёзнейшим конкурентом для нового русского самодержца.

И вот вам еще одна случайность. Именно в команду Собчака, ставшего губернатором северной столицы, вдруг попадает (и вдруг – заместителем) незаменимый специалист по установлению рыночных отношений в постсоветские времена, высокочинный службист ФСБ Путин. Отвечал он в многогранной собчаковской деятельности, как помнится, за связи с зарубежными бизнесменами; казалось бы, никаой тут комар носа не должен был подточить; но комар оказался хитрее мудрого специалиста. Именно в этой застрахованной экономической сфере ФСБ и накопало на доверчивого губернатора столько подсудных нарушений, что вот-вот должны были посадить его за прочные решетки, и посадили бы, ежели бы не «первый друг», который устроил ему аэропобег, а точнее – добровольную ссылку во Францию.

Считайте, от одного конкурента отделались. Как отделывались от других, мы с вами еще увидим. А сейчас проследим дальнейший деловой полет будущего царственного преемника. Почему-то оказался он в самом горниле кремлёвского золочения – Бородин, как пишут, пригрел его и, как видим, соверешнно вовремя. Вскоре поднимется страшный шум вокруг испарившейся части золота, но никто из фээсбэшников этим странным случаем даже и не подумает заняться. Да и чего ж, спрашивается, ежели рядышком с подозреваемым находилась крупная фигура росспецслужбы. Стыло быть, Бородин – чище стёклышка!

Но то, о чем мы только что порассуждали, покажется таким скромным пустячком по сравнению с тем, над чем нам порассуждать придется чуточку ниже. Создается впечатление, что на защиту ельцинского режима встал какой-то незримый дух, который задался целью оберегать его до самого-самого последа. У кого появлялись нехорошие мысли о первом президенте, о его «семействе», о более рядовых помощниках престола, – у того вскорости мыслей этих вообще не становилось, поскольку и сами мысленосцы исчезали, как пузыри во время сильного ливня.

Исчезла Старовойтова, без устали твердившая о каком-то свертывании демократических завоеваний (это при самом-то гарате российской демократии!); исчез Листьев, шибко смело заговоривший о нарушениях законов власть имущими (и это при гаранте законности!); исчез Холодв, раскрывший махинации в грачевсской армии по массовым продажам дорогостоящего военного оружия (при живом, так сказать, главнокомандующем!); исчез генерал Рохлин, готовивший совместную акцию протеста военнослужащих и шахтеров против безобразий с каждым месяцем всё более затвердевающей ельцинской диктатуры (опять эе пригаранте демократии!); исчез Боровик, насобиравший для передач «Совершенно секретно» гору доказательств по бесчитсленным нарушениям высшими управленцами всевозможных пунктов нашего законодательства (опять при гаранте же, при гаранте, всё при гаранте!).

Этот список исчезнувших вот таким вот изуверским методом можно было бы продолжать и продолжать, однако нам важнее разобраться – такая ли уж вс всех этих трагедиях бессмысленно-роковая случайность? так ли уж непричастны к ним службы безопасности, которые, повторим, скомпрометировали себя в последние годы многими и многими безобразными делишками?

Вспомним далеко не разовые публичные заявления и Старовойтовой, и Холодова, и Боровика, и Рохлина, и многих других о том, что их постоянно преследуют фээсбэшники, грозятся расправиться с ними, припугивают да и приголубливают дюжими хулиганскими кулаками в темных переулках. Если все эти граждане (увы, уже ушедшие навсегда) лишку наговаривали на честных защитников государственной безопасности, грязнили честь их незапятнанных мундиров, – так надо было и провести хотя бы уж одно, но расследование по «ложным» заявлениям неоправданно боязливых граждан. Будь я президентом страны, ну, непременно бы добился такого расследования, причем, расследования двойного – официального и альтернативного, общественного. Пусть в поте лица поработают следователи ради истины, пусть обнаружат виновников, и пусть этих виновников – всё ради той же стины – постигнет самое суровое наказание. А то ыведь, действительно, кататсрофически падает в народе доверие к власти, к государству.

Но заметьте, всё было сделано ровным образом наоборот, все жела канули в Лету, всё от народа скрыли, никаких преступников не нашли, даже «гарант», поклявшийся у гроба Листьева взять это дело под «свой личный контроль» и «во что бы то ни стало найти убийц», слово свое не сдержал. Что ж вы так, первый российский президент? А ведь родственники и почитатели известнейшего в стране и в мире журналиста до сих пор ждут результатов вашего неусыпного, замешанного на клятве, контроля...

Так запутывать и разваливать дела, мне кажется, могут только люди, к трагедиям обязательно причастные, заинтересованные всячески скрыть их, дотянуть до времен, когда о них вообще память зарастет травой забвения, или уж люди, совершенно наплевавшие на горе своих сограждан, этих граждан гражданами не считающие, а считающие за омерзительную мразь. Но это наплевательство, наглейшее небрежение – еще более подлое и отвратительное! Тогда уж переименуйте свой ФСБ в ФСБУ – федеральный совет безопасности управленцев. Всё будет честнее...

 

Признайтесь, сограждане мои дорогие, перед выборами нового второго президента России, после долгих и непростых размышлений, сомнений и уверований в вещи казалось бы самые невероятные, – у меня было достаточно оснований за Путина не голосовать. Тут уж получался не кот в мешке, а кое-кто похлеще. Мало того, что претендент на трон государя не удосужился поделиться со смной, как и с народом также, своей программой, своими планами, своими мыслями по поводу исправления страшнейше-невозможного кризиса в стране, так он еще умудрился притащить за собой кометный шлейф таких подозрений, подтверждение которых решительно указало бы не на позолоченный трон, а на кое-как сбитый, дощатый, далеко не кремлевский.

Итак, возобновление безобразной и во всех отношениях опасной войны, спасение и защита вконец опростоволосившегося бывшего российского горе-правителя, нетиение убедительного плана вывода страны из тупика, множество подозрений, связанных с преступной фээсбэшной деятельностью, и никак, даже честным словом, ну, клятвой, что ли, перед народом не опровергнутых, а потом вся выборная кампания, насильно суженная до поддержки Путина, Путина и только Путина, безбожно многоденежная, авральная, фарсово-шумная, я бы даже сказал, дозволенно-наглая – всё это окончательно убедило меня голосовать против преемника, обязательно, пренепременно, решительно против!! Иначе – не знаю что: трагедия, крах, гибель страны, допинывание подоночно-террористически сбитого с ног народа...

Голосовать я пришел одним из первых, а потом ведь день бродил по городу, не зная чем заняться, переживал, пытался сбить недобрые предчувствия. Почему-то подумал о том, как бы проголосовали нынче мать и отец. Тогда, в первые президетские выборы, они они дружно отдали голоса свои за моего нынешнего, екатеринбургского, земляка. Отец говорил при встрече: «Этот, бляха-муха, кажется, наш, из народа. Хоть и коммунист, но толковый». А мать призналась как-то: «Люблю цветные портреты Ельцина». Приехав ко мне в гости (было это в последний раз), попросила, чтобы я подарил ей большой альбом про первого президента...

Боюсь, что и на этот раз наивные старички мои проголосовали бы за Путина. Как же! – и молод, и непьющ, и не болтлив, и с высоких гор на лыжах катается, и глаз еще по телевизору не успел намозолить! Да что там неграмотные мои родичи, когда и знакомые с высшим образованием, люди творческие и, казалось бы, вовсю думающие, мило улыбаясь, говорили, что они за Путина. «Да вы что? – удивился я. – Ведь мы же совсем человека не знаем, а сколько фээсбэшного, неясного и невыясненного, за ним тянется...» Но знакомые только улыбались на речь мою: он им нравится, интуитивно, а сердцу надо доверять. Вот и все аргументы! Были, наверно, и другие соображения. Скажем: из «органов», энергичен, быстро всех приструнит, наведет в разваливающейся стране порядок.

Припоминал я в своем хождении по мартовскому городу и многолюдные нарочито-радостные демонстрации в основном из молодежи, наводнявшие улицы в предвыборные дни. Длиннюще-нескончаемые колонны эти несли над собой такие же длиннюще-нескончаемые триколоры, а еще транспоранты, не спешно, от руки, написанные, а типографским способом отпечатанные: «С Путиным – по пути!», «При Путине всё будет путём!» или, без всяких там выдумок: «Путин – наш президент!»

Припоминались опять же молодежные, тусовочные пикеты, раздававшие прохожим (уже тогда!) цветные портреты Путина (ну, как бы тут мама моя устояла!) и нетолстые большевистские брошюрки про него.

И еще припомнились молодежные танцы-пикнички подле гигантских, мгновенно сооружаемых сцен со сферическими навесами и с такими мощными усилителями, что музыка, а точнее – ритм ударных и голоса певцов гремели громче всякого грома аж до самой поздней ночной темноты. Молодые пары или группки вроде как бы студентов подходили к «броневичку» сбоку от сцены, получали по бутылке «Трех медведей» в руки и с этим даром, прихлебывая или присасываяь надольше, танцевали нечто совершенно современное, чего нам, старикам, никогда уже не осилить. «Танцуете хорошо, а за кого головать будете?» – спросил я в один из дней пиворотых. «А как бы ты думал, папаня? – уважили-ответили. – За Путина, понятно. Всё будет путём, дорогой!»

 

Вот и проголосовали... Когда стало понятно, что преемник всё-таки в президенты прошел, – сердце мое больно сжалось и заныло, нехорошо стало, как при горе каком. Вещее мое подсказывало мрак впереди... Да и как же не мрак, как не горе? Какими великими качествами должен обладать руководитель такой неохватно громадной, такой безмерно трудной страны? Какой силой духа, какой петровской волей, какой незамаранной честностью, какой подлинной любовью к соотечественникам, от которых напрочь отказалось превращающееся в ненасытного Змея Горыныча государство!

Но ведь ничего же такого в новоизбранном царе не было. Где она, сила воли, – остановить безудержное падение России в черную, бездонную пропасть? Где горячая любовь и острая жалость к выброшенному на помойку истории народу? Судя по первым путинским шагам, в новом главном кремлёвце – одно лишь названным качествам противоположение, противостояние. О какой любви к захлебнувшемуся в крови своих сыновей народу можно было говорить, когда он возобновил с таким трудом прекращенную чеченскую войгу. О какой честности, когда обещал закончить кавказскую бойню в несколько дней, ли займут войска определенные выгодные рубежи, а войска давно уже перешли эти рубежи и всё дальше и дальше забирались в горы, уничтожая всё на своем пути, ну и конечно, свои живые силы теряя...

 

Нет и еще раз нет! Такой президент мне не нужен. Он отвергает меня. Я отвергаю его. Его государство отвергает меня. Я отвергаю его фальшивое государство. Я, уж если быть справедливым, должен отвергать и Путина, и путинскую державу гораздо сильнее, чем они меня. Они с меня, отверженного, выброшенного на помойку, умудряются еще и семь шкур содрать. А я с них ни копейки не могу, если даже и захочу нестерпимо....

Вот почему ни за какие посулы я не пойду в нынешнем надвигающемся марте на президентские выборы. Не пойду, потому что я там буду как пятое колесо в телеге. Губернаторы, олигархи, спец-службисты, избиркомовцы всё сделают так, что Путин с первого раза наберет не менее 52 процентов необходимых голосов и останется сидеть в позолоченном Бородиным троне, подымаясь с него лишь для увеселительных поездок в горы или за бугор.

И не покинет он этого дюже магнитического места до тех пор, пока мы, ну, хотя бы как грузины, не выйдем все вместе на улицы наших городов и сёл и не потребуем громоподобно от авантюрных наших владык убираться вон: убираться, шут с ними, я и на это согласен, даже на и из страны – к своим ебесчестным загра-ничным счетам; убираться, так как при новых, справедливых властях (авось будут все же и такие) ожидает их в разоренной ими Россиюшке жизнь весьма суровая, совсем для них не привычная. Ведь отри-цание всего народа – основы государства, полное к нему презрение, наибес-совестнейшее его объегоривание – это вам далеко не фунт изюма, и не фунт ворованного залота.

Конечно, понимаю я до поднывания исстрадавшегося, изболевшегося за годы бесправия сердца, что путь неповиновения теперешним властям, которым должен пойти вконец задуренный и запуганный народ нам – не короткий, но и, надеюсь, не столетне долгий. С каждым годом ухудшающаяся анти-жизнь и полное отсутствие надежды на какие-то даже малюсенькие улучшения протрезвят и прояснят многие бедовые головушки. Да будем надеяться еще и на то, что не все партии в стране вошли в медвежье “Единство”, что есть среди них и такие, которые ведут честную борьбу с путинщиной. Справедливая борьба – она ведь бесследно не проходит, и, как магнитные линии сбивают вокруг себя железные опилки, так и борьба собирает вокруг себя обманутых, отверженных и разгневанных людей...

Хорошо бы, конечно, поучаствовать в бурлящих, как море, митингах, покричать: “Долой обманщиков! Долой кэкгэбиста Путина! Даешь правду!” Может, и дове-дется еще, кто знает.

 

В теплый осенний день минувшего года шел я по пригорку березняком. Не было, не было грибов, а тут белые грузди пошли цепочками, и вмиг большой мешок поли-этиленовый набрался. Вышел я на вер-шинку. И услышал железную шугу прибли-жающегося поезда. Вгляделся в таблички вагонов: состав – в Абакан, в мои родные края... Ох, и тоскливо стало! Смертельно. Вот, видно, почему грузди пошли – больно любил их собирать отец, а мать с особой охоткой в пропаренных кадушках солила и тяжелыми камнями задавливала... Присел я на сломанную березу, посмотрел вслед убегающему поезду, а над ним, в синем-синем небе (тоже странное совпадение!), несколько бело-пенных полосок увидел: несколько само-летов летело. Никогда не видел, чтобы сразу столько реактивных машин проно-силось над нашими местами. Уж не Путин ли полетел куда? Может, на Дальний Восток или в Японию куда-нибудь...

Я здесь, на палой березе, за тысячи верст от отчей землицы, а самолеты, если не будут сворачивать, точно ведь пройдут над моими самыми близкими на свете могилками... Услышат отец и мать, подумают: “Нет, не сын наш. Шаги звучат гораздо тише... Не сын, не сын...”

Умолкнет в небе раскатистый гул. Снова затопит безлюдный погост теплая тишина, чуть прошелестят обок песчаной дорожки подросшие тополя... Вся жизнь у них была ожиданием. Вот и ждут, и ждут, и ждут...

 

Февраль-март 2004 г.

г. Екатеринбург.