Внутри маршрутки мятый сумрак спорит с Фебом, а пассажиры равнозначны платой за проезд.
Их сумки пахнут периодикой, и хлебом, и мылом, и валокордином, купленным вразвес. 

А по обочине, упрятав крыльев мнимость, пегасы выспренне несут литые телеса;
Подковкой цокая, прут бестревожно мимо - маршруток, хроменьких на все четыре колеса.

А если остановка - дернуть вбок от края фрагмент окна, впустить в прореху уличную суть,
А если отломить фрагмент от каравая и руку с хлебом в быструю прореху протянуть - 

Один пегас, как баннер, резко-франтоватый, к окну маршрутки избранной неспешно подойдет, 
Возьмет с ладони хлеб губой тугой, покатой - и синусоидой в сухое небо упорхнет. 

И тронется маршрутка, зашуршит журналом, заохает тихонько: заплати, молчи, не тронь...
Но ты-то знаешь: в небе крошкой хлебной малой парит пегас, губами чуявший твою ладонь.