Замыкая круг
....листая свои старые дневники, наткнулся на рассказ.
Было дело, баловался по молодости.
Начинал с продолжений к самым любимым своим произведениям: "Борьбе за огонь", "Пещерному льву", ещё кое-чему.
Получалось сами понимаете, как. Что взять с безрассудной и неопытной юности, одержимой идеей?
Всё это есть в бумаге, даже с рисунками)))
Но теперь и здесь — не об этом.
Представленное на суд читателя ниже — несколько иное, и по времени написания, и по количеству "тюнингов" текста.
Ни в коей мере не претендуя ни на какие выводы, оценки.
Смесь фантастики и мистики.
Написанное для души, в стол.
---------------------------------------------------
Замыкая круг.
***
— Вы понимаете, что права на ошибку нет и быть не может, ни при каких обстоятельствах?
Будет только одна попытка.
Это наше единственное внедрение за последние сто лет.
— Я знаю, какова цена, и гарантирую успех.
— Уверенность — это замечательно.
***
— Киса, киса! — мальчик лет трёх-четырёх тянул руки к сидевшему на дереве котёнку.
Котёнок был чёрного цвета, и к тому же ещё — грязен невообразимо.
Он не переставая орал; одна из лап была то ли сломана, то ли вывихнута — с земли было не разглядеть.
Мальчику было жаль такого несчастного, такого маленького и одинокого зверёныша.
Он продолжал звать, без особой уже надежды на успех, и глаза его были на мокром месте.
Не было взрослых, которые смогли бы помочь, снять с дерева страдальца.
Сам же мальчик не сумел бы залезть на такую высоту, будь у него даже лестница: однажды он упал с качелей во дворе, сорвавшись и пропахав до крови колени и локти.
Высоты он теперь боялся панически.
А между тем, котёнок, подгоняемый страхом, отчаянием и голодом, решил сменить место на ветке и сорвался вниз.
Мальчик сумел поймать и прижать к груди зверя.
— Какой же ты холодный! — приговаривал он, быстро идя к подъезду своего дома. — Как будто в холодильнике был... Ну ничего, сейчас мама даст тебе поесть, и лапку забинтует. Не плачь.
Ребёнок скрылся в подъезде дома.
***
Мать из окна видела, как сын стоит под деревом во дворе и кого-то зовёт.
— опять притащит в дом какого-нибудь заморыша... Опять зоопарк будет в квартире...
Эх, сынок, сынок... Что мне с ним делать? Как он жить будет, с таким сердцем? Нельзя спасти всех на свете, нельзя помочь всем, кто в этом нуждается, не хватит и ста жизней, не то, что — одной...
Звонок в дверь оборвал её мысли.
На пороге стоял сын, в глазах его дрожали слёзы.
— Мама, там был котёнок, на дереве, он плакал, я его звал, долго, он упал и я его поймал..
А потом.... Потом...
— Успокойся, ты всё правильно сделал! Где твой спасённый?
— Мама, он пропал.
— Как пропал? Куда?
— Я нёс его за пазухой, поднялся на этаж... Не знаю, куда он делся.
— Как же так? Может быть, выскочил, спрятался в подвале?
— Нет, мама, я держал крепко, он был со мной... Почему, мама? Почему он ушёл?
Сын разрыдался.
Мать обняла его, погладила по голове, поцеловала.
— Не плачь. Найдётся он, я уверена в этом. Пойдём, поищем. А почему ты такой холодный? Замёрз? Лёд просто.. Сейчас чаю согрею, и спустимся во двор.
***
— Отличный ход. Домашние животные — их слабая сторона. Объект надёжен?
— Абсолютно. Теперь нам остаётся только ждать. Вход — это одно, выход — не менее важен.
Правильно выйти — едва ли не сложнее..
— Всё получится. А ожидание... Что такое тридцать-сорок их лет по сравнению с важностью нашей задачи?
***
Шоссе перекрыли минут сорок назад.
Блюстители порядка на дорогах откровенно нервничали; кортеж первого лица должен был проследовать уже минут пять назад, но что-то пошло не так, и народ в авто-пробке отчаянно давил на клаксоны, матерясь и негодуя в своём бессилии.
Запрос по связи ничего не дал. Что-то где-то. Что и где — неизвестно.
Как же это всё достало!...
— Останавливаемся, вон там, у поворота!
— Но, господин президент, инструкция...
— Я сказал — у поворота.
Кортеж начал торможение.
Что случилось? Зачем? Почему здесь? Окружение терялось в догадках. Не было никогда такого вот, чтобы Первый менял правила — на ходу, спонтанно, беспричинно на первый взгляд. Но ему виднее, как известно.
Старший группы сопровождения по спецсвязи доложил об изменении маршрута, вернее — о задержке.
Метров за пятьдесят от места остановки, у края дороги сидел котёнок.
Чёрный, грязный, жалобно мяукающий.
— Иди сюда, маленький!
Подошедший взял мелкого на руки, развернулся.
— Поехали.
Он шагнул в строну бронированного "мерса", пригнулся, чтобы забраться вовнутрь машины — и мешком осел на обочину.
Метнулись люди, подхватили, охрана встала стеной.
Что? Кто? Откуда?
Не было ни выстрелов, ни каких других действий, в пределах видимости — всё спокойно.
— Стойте. Всё в порядке, все хорошо. Подождите.
Через пятнадцать минут о случившемся напоминали лишь следы шин, отпечатавшиеся в пыли.
Кортеж проследовал дальше.
Правда, перед этим, взятый на руки мурлыка выкинул фортель — сначала сидевший молча и спокойно, вдруг рванулся изо всех сил, ободрав когтями руки державшего, и стремглав бросился в кусты неподалёку.
— Вот дурила-то! От счастья своего ушёл! — Бодигарды качали головами, усмехаясь. — Не каждый день президент на руки берёт, и не каждого.
— Едем.
Первый сел в салон машины, дверь захлопнулась.
***
— Результат?
— Превосходен! Весь объём нужной информации собран, якоря активированы.
— Объект должен быть включён не позднее, чем завтра.
— Да, будет.
***
Старший группы сопровождения задумчиво глядел в окно комнаты отдыха.
— Что, мечтаешь об отпуске?
— Нет, просто мысль одна не даёт покоя. Помнишь, кот сегодняшний?
— Как не помнить, такой красавец! Наш-то, не зря хотел забрать в новую жизнь дурачка.
— Я не о том. Он же был целый-невредимый, только грязный весь.
А когда убежал... Вроде на трёх лапах.
Одна сломана была, волочилась...
— Да ладно! Показалось тебе.
-------------------------------------------
(продолжение следует )
