Круг замкнулся

Я все чаще вспоминаю детство:

бабушкины руки и молитву

перед сном, и двор, где по соседству

девочка выходит за калитку.

У нее в глазах два синих моря,

красный бант - как роза в черной гриве,

мы бежим к ней с братом, втайне споря

кто из нас окажется счастливей.

А она смеется белозубо

и со лба отбрасывает челку...

Вышло так, что в парке, возле клуба

первым я поцеловал девчонку.

Вспоминаю улицу, и вечер

весь пропахший дымом и сиренью,

детские открытия и встречи,

и игру костров с вечерней тенью.

И звенели до утра гитары,

страстно пели ломкие фальцеты

про любовь, про зону да про нары -

очень популярные куплеты.

Под луной портвейн блестел в стаканах,

дружно шли по кругу сигареты,

и у многих пацанов в карманах

из свинца отлитые кастеты...

Тех ребят, что в тесный круг садились,

в этой жизни я уже не встречу:

все они судились, после спились,

и "иных уж нет, а те далече".

Развела романтика блатная

юношей по тюрьмам и погостам -

им дорога выпала прямая,

не свезло с рождениями, просто.

Очень просто и непринужденно

отсмеялась девочка соседка:

в тридцать пять под корень змий зеленый

обломал, как высохшую ветку.

И мой брат - седой, с потухшим взглядом

в самогоне ищет избавленья

от гнетущей мысли: где-то рядом

жизнь бурлит везеньем и весельем.

Я и сам всего лишь год как трезвый,

и не знаю: хорошо ли, плохо

то, что я живой, и даже резвый,

и, как встарь, веду беседы с Богом.

Круг замкнулся. Вновь меня надежда,

забавляясь, манит и дурачит.

Я опять проплыть рискую между

Сциллой и Харибдой наудачу.

Все опять и снова: зимы, лета

кружат, кружат пестрым хороводом,

мы ж летим куда-то, как кометы,

все быстрей сгорая с каждым годом.

Мы сгорим и снова возродимся

в отведенной точке мирозданья.

Встретимся друг с другом и простимся -

в сотый раз, до нового свиданья.