2/23 ПССный экипаж.
2.23 ПССный экипаж.
Проклятая работа, под брюхом вертолета,
Сидеть и ждать, что снова где-нибудь.
В горах зажата рота, там умирает кто-то,
И без врачей их к жизни не вернуть.
А мимо нас спецназ уходит в ночь,
И мы привычно вскидываем руки.
Храни вас Бог. Мы рады вам помочь.
В злых катаклизмах нашей воинской науки.
В предгорьях Гиндукуша война нам крошит души
И жизнь штрихует в черно-белый цвет.
И нет мечты дороже, навязчивей и строже,
Чем встретить тех, которых больше нет.
В Баграме и в Кундузе мечтаем о Союзе,
Считаем годы, месяцы, часы.
Чтоб приласкать губами, шлифованный ветрами,
Бетон родной Тузельской полосы.
Ну а пока спецназ опять уходит в ночь,
И мы привычно вскидываем руки.
Храни вас Бог. Мы рады вам помочь.
В злых катаклизмах нашей воинской науки.
В предгорьях Гиндукуша война нам крошит души
И жизнь штрихует в черно-белый цвет.
И нет мечты дороже, навязчивей и строже,
Чем встретить тех, которых больше нет.
Проклятая работа, под брюхом вертолета,
Сидеть и ждать, что снова где-нибудь.
В горах зажата рота, там умирает кто-то,
И без врачей их к жизни не вернуть.
А мимо нас спецназ уходит в ночь,
И мы привычно вскидываем руки.
Храни вас Бог. Мы рады вам помочь.
В злых катаклизмах нашей воинской науки.
В предгорьях Гиндукуша война нам крошит души
И жизнь штрихует в черно-белый цвет.
И нет мечты дороже, навязчивей и строже,
Чем встретить тех, которых больше нет.
В Баграме и в Кундузе мечтаем о Союзе,
Считаем годы, месяцы, часы.
Чтоб приласкать губами, шлифованный ветрами,
Бетон родной Тузельской полосы.
Ну а пока спецназ опять уходит в ночь,
И мы привычно вскидываем руки.
Храни вас Бог. Мы рады вам помочь.
В злых катаклизмах нашей воинской науки.
В предгорьях Гиндукуша война нам крошит души
И жизнь штрихует в черно-белый цвет.
И нет мечты дороже, навязчивей и строже,
Чем встретить тех, которых больше нет.
