Мощёной улицей
Мощённой улицей, не зная, где и что, и как,
Отправился я в путь.
Надетые башмак, колпак
И просто так зашел, зашел я в первый попавшийся кабак.
И что я вижу?
Большое собрание зевак, расположенных как мрак,
Прошел немного по пути
И всех зевак я обогнув, они остались ниже,
Но все-таки я всех унижу.
Безудержное сознание небрежности
Я мигом в уважение исправлю, -
Это моё воружение.
И я все сапоставлю,
Поставлю всех на один уровень,
Пусть будут ждать моего лица выражение.
С довольной рожей
Выйду из этого сумасброда,
Пусть мой взгляд и ложен,
Всенепременно он тоже сложен.
Дальше в путь иду,
На центральной площади
Кого-то ведут к суду,
Среди мне неизвестной жилплощади,
Скорее вот здесь я и пропаду.
Среди народа, полного толпою,
Оказывается, и меня ведет
И чего же я стою!?
Раз на меня толпою прут.
Рассматриваю кандалы,
Разматываю путы.
Их лица кислы,
Их лица надуты.
"Внимание! На сцене он,
Который в башмаке и колпаке,
Он поставил жизнь на кон,
Расписавшись на листке.
Задумав оскорбить людей,
Унизить их морально,
Пойти против судей,
Все очень аморально.
Твоя затея так тупа,
Твоя идея так глупа
Рушил пойти против народа,
Не лезь в воду не зная брода"
"Ну, как всегда народ орет,
И не понятно, куда прёт,
Их идеология, моральные устои
Все стали похожими на помои.
Но что помешало мне освободиться?
Я кандалы рассматривал, разматывал.
Вот дайте волю самоутвердиться
Тебе покажется, что это небылица.
И со своими идеалами полетишь, как птица.
Но как какая?
Как канарейка или как Жар-птица.
Тебе все это снится.
Сходи умыться.
Но мои идеалы верны.
"А как докажешь?"-вы спросите.
Я занимаюсь поиском истины
Законов, которые изданы
Издавна, написанных не в газете,
Не показавшихся в свете,
Когда поклонялись примете,
Когда встречали рассвет,
Поднимая руки к небу,
И отцовское "нет"
Никогда не уходило в трубу,
Оно было подобно дубу.
Эти законы - моральные,
Их тонны, значимые
Каждые, стоны неуместные
Местных жителей и не только,
Иней далеко закрыл в тесных
Коробках, известных подонков,
Их истинные мнения."
Меня поднимают на сцену,
Сверкают лезвия гильотин.
Я был когда-то паладин,
Но быстро упал один.
Положили меня под это лезвие,
Дернули за ниточку,
Времечко застыло на месте,
И, похоже, в честь мою
Никогда не пройдет шествие.
Я на коленях стою
И жду расправу,
За правду, ответственно.
Жизнь промелькнула перед глазами,
Снежинками белыми замерзла, слезами
Скатилась и упала на пол.
Лезвие обрушилось -
Воздух застыл, как в мышцах синтол
Мне это не почудилось,
Я чувствовал -
Крышка!
Раскол!
Кусок крови темно-алой
Выскочил наружу,
Растворился водой талой,
Расплескался волной малой,
Но жизнь не была ему нужной.
Голова упала с манежа,
Открыла глаза, рассмотрела народ;
На лицах их, вроде бы, стужа;
Началась гроза, расхохотался народ.
"Что-то я в странном обличии,
Тело лежит на манеже, голова на земле,
На лицах людей одноличие,
Безличие их не коробит,
Отличие их не обособит,
Пропито их различие."
Пятно соединительной ткани
Превращается в черное золото,
Слышны возгласы лексической брани,
Посыпались железным молотом,
Чёрное месево вспыхивает красным знаменем,
Почему черное горит красным пламенем?
Дадим волю другим трудам,
Меня, прям, обжигает.
Не будем давать волю судам,
Будем оценивать человека по его делам.
И катиться я начал
По этой земле, по дороге,
По этой чаче я крутился, плача,
Как на игле, на тревоге.
Вот смотрите:
Я начал нервничать,
Слезы утрите,
Я продолжаю нервничать.
Но заметил вдруг -
Тарелка катилась в путь,
Крепко затянутый жгут,
От которого многие мрут,
Крепко затянутый жгут.
Она катилась по дороге,
Бывало, по земле тропинки,
Звука не было в роге,
В книжке не было картинки.
Бывало, приходилось ей съезжать
С тропинки зеленой и мягкой,
Приходилось на асфальт заезжать,
Нет, она не была Татьяной.
И когда она делала так,
Растачивались ее края,
Поймет лишь простак,
Все делается, не играя.
И вот из года в год
Края все больше и больше улетают
И падают все в грот,
Все там же сразу помирают.
Полностью источенная,
Осталась маленьким кружком,
Тарелочка измученная,
Заявите в исполком.
Ах, как я мог забыть:
Там же идиоты.
Придется с нею мне побыть,
Познать темноты.
Я подкатился к ней
Своею черепушкой,
Птица соловей,
Нам подыграй немножко.
Но нет, соловея нет,
Ворон кудахчет на ветке,
И нет сигарет,
Селезенка пропала кокетки.
И нет защиты.
И нет разрушений.
Исчезли процессы.
Портвейны налиты.
Много нарушений.
Понаехали прессы.
Придется уходить отсюда,
Нет Татьяны, селезенки,
Но сделает своё амплитуда,
Еще самооценки.
Мощёной улицей, не зная, где и что, и как,
Я этот путь не знал,
Упавшие башмак, колпак
И просто так, я зря зашел в кабак.
