Автобус остановился около небольшого кафе, и пестрая щебечущая толпа пассажиров направилась в сторону указателя "Туалет".

Ирина вышла последней и вдохнула сырой воздух. Идти в места общественного пользования ей не хотелось, и девушка пошла вдоль автобуса.

— Позолоти ручку, погадаю, — раздался сзади скрипучий голос, — мужа хорошего приворожу!

Ирина замерла и медленно обернулась.

— Не надо мужа! — одними губами прошептала девушка.

Черные глаза старой безобразной цыганки, казалось, насквозь прожигают истерзанную недавними событиями душу молодой женщины.

— Отпусти его, — прохрипела гадалка. — Не твой он, и никогда не был твоим. Ты украла его. Все честно!

Ирина зажмурила глаза и быстро забормотала молитву, неизвестно как всплывшую в памяти.

— Я ж не бес, что бы меня молитвой отпугивать,- натужно засмеялась цыганка.- А ты иди, а ты иди, а то сейчас без тебя уедут, — кивнула она в сторону автобуса.

Ирина на ватных ногах, словно под гипнозом, зашла в автобус и села на свое место.

Сзади звонко хохотал ребенок. Его смех жгучей болью отозвался в девушке.

Ребенок! У нее мог быть ребенок, их ребенок…

… Две полоски. Что ж… беременность — это не так и плохо. Вечером она скажет ему, и заставит сделать выбор. Либо он разводится со своей женой и ведет Иру в ЗАГС, либо аборт. Совесть не мучила девушку от таких мыслей, его сын уже достаточно взрослый, чтобы просто платить ему алименты. А Ирина тоже имеет право на счастье.

Но все получилось совсем не так. Не помогли ни угрозы, ни истерики.

Он просто поцеловал и ушел со словами: "Успокоишься, позвони."

Как же, позвонит она! Нет уж, пусть сам признает свою вину, а она простит — за колечко на безымянном пальчике.

А через четыре дня он погиб… Погиб, спасая свою семью из горящего дома. Не спас… Погибли все.

Жизнь для Ирины закончилась. А смерть еще не пришла. Выходом из этого тупика была горсть сильного снотворного.

Но нахальная соседка пришла за солью...

Откачали...

А малыша не спасли.

Ирина сама убила его...

И хотя прошел уже год (или всего лишь год), боль, душевная и физическая, не проходила, и все так же остро ощущалась каждой клеточкой всего существа.

Ирине стало так плохо, что слезы непроизвольно покатились по щекам.

Старушка, сидевшая рядом, мельком взглянула на девушку.

— Милая, тебе нехорошо?

Ира хотела ответить своей соседке, но вместо слов получились только сдавленные рыдания.

— Нако, под язык положи.

Старушка ловко просунула между губ девушки таблетку.

— Во, сейчас полегчает. Что стряслось-то у тебя?

И тут Ирину как прорвало.

Вместе с рыданиями на пожилую соседку она излила все свое горе.

Старушка молча слушала, по матерински поглаживая девушку по голове.

Когда Ирина перестала говорить и лишь немного всхлипывала, спутница спросила:

— В церкви была, попросила прощения у Господа за грехи свои? Ты ведь воровка получается.

Ирина в ужасе отпрянула от собеседницы.

— И та, цыганка, тоже так сказала… Но почему? Почему Вы меня так называете?

Я ничего не украла, я просто хотела быть счастливой!

Ирина почти кричала, и на нее стали оглядываться другие пассажиры.

— Тише, тише… Ишь, разошлась,- старушка погладила девушку по плечу. — А в церкву сходи, сними с душеньки груз-то.

— Нет, не пойду. Зачем? Бог забрал у меня самое дорогое, а я должна у него прощения просить!

— Ох, девка, гордыни в тебе много… Ну а сейчас то куда едешь?

— На кладбище, — прошептала Ирина.

— К нему? Ну и правильно! Прощения попроси у него, а особливо у жены его и сыночка. Виноватая ты перед ними, как воровка поступила.

Ирина зло посмотрела на старушку и отвернулась.

— Ну прости, прости старую, доченька, — старушка погладила девушку по руке.

Через некоторое время пожилая женщина встала. Она хотела что-то сказать Ирине, но лишь тяжело вздохнула, покачала головой и пошла к выходу.

Вскоре была Ирина остановка.

Девушка вышла. На пыльной обочине сидел чумазый мальчишка лет двенадцати.

— Скажи пожалуйста, где тут кладбище, — спросила Ира.

— Дай писят рублей, я тебя даже провожу!

— Много хочешь, сама найду! –возмутилась девушка.

-Да ладно, че ты! Пойдем, покажу. А ты к кому туда? – бесцеремонно поинтересовался подросток.

Ирина медлила с ответом. Действительно, а к кому она?

— Друг у меня там, — тихо сказала девушка. – Год назад на пожаре погиб, с женой и сыном.

— Ааааа, знаю,- протянул провожатый, — там мать к нему каждый день приходит. А сейчас в больнице она, наверное, скоро рядом с ним ляжет.

Мальчишка привел Ирину к голубой оградке, за которой на ухоженной могилке возвышался аккуратный памятник. А на нем три фотографии счастливых людей. Бывших счастливых людей.

Как молоток, застучали в висках слова: «Украла! Воровка! Воровка! Прощения проси! Проси!»

— Эй, ты чего? – подросток испуганно посмотрел на девушку. – Ты тут сама кони не двинь!

— Все нормально, просто …да неважно. Ты можешь меня оставить здесь одну. На чуть-чуть.

— Да пожалуйста! – мальчишка, насвистывая, пошел вдоль холмиков с крестами.

Оставшись одна, Ирина перестала сдерживать слезы и заревела в голос.

— Прости, слышишь, прости!!! Я не хотела! Я же думала, так правильно! И вы простите! – глаза девушки встретились со взглядом женщины на фотографии и улыбающимся мальчиком рядом с ней…

Примерно через полчаса Ирина вышла на дорогу. Ее провожатый сидел и ждал девушку.

-Ну, наревелась? Теперь куда?

На этот вопрос Ира ответить не могла. Куда?

— Ты чей? – спросила она мальчишку.

— А ничейный, — хохотнул тот. – Детдомовский я. Сбежал на денек погулять, сейчас обратно пойду.

— А можно мне с тобой? – этот вопрос непроизвольно вырвался у девушки.

Подросток непонимающе уставился на Ирину.

— Зачем? Хотя, если хочешь пойдем.

Шли примерно час. За это время девушка узнала историю своего спутника – отца не знал, мать спилась, он и его младшая сестра в детдоме.

Для Иры такое учреждение всегда ассоциировалось с чем-то страшным и бесцветным. Сейчас же перед ней стоял небольшой двухэтажный домик с ярко-голубыми стенами, огороженный зеленым штакетником.

— Ты, это самое, в калитку иди. А я своим путем! – прошептал мальчишка и юркнул в щель между планками забора.

Едва Ирина зашла на территорию приюта, как к ней подбежала девочка лет четырех.

— Ты плисла себе лебенотька выблать? А кого ты хотесь – мальтика или девотьку?

Девушка в растерянности остановилась.

— Как тебя зовут, — спросила она у малышки.

— Натася, а тебя?

Ирина не успела ответить.

-Наташенька, иди в беседку молочко пить, — раздался громкий голос.

Ира увидела худощавую высокую женщину, быстро приближающуюся к ним.

— Ой, бегу, — и Наташа подскоками отправилась к небольшому деревянному зданию.

— Здравствуйте, кто вы и что вам здесь нужно? – строго спросила девушку работница приюта.

— Здравствуйте, а Вам работники не нужны? – Ирина сама не понимала, что делает.

— Такие дела на улице не решаются, пойдемте ко мне в кабинет.

Ира последовала за женщиной. Пока она шла, ей махали дети и кричали: «Мама пришла!»

Девушка едва сдерживала слезы…

— Итак, я директор детского дома, Свиридова Елена Сергеевна. И Вы хотите у нас работать. Почему?

— Я… Мне… Мне плохо…Помогите мне пожалуйста, — рыдания предательски сдавили горло.

Женщина нахмурила брови.

— Хуже, чем этим детям, мало кому может быть. Поэтому давайте без сцен.

Да, мне нужны работники. Но Вы понимаете, что я не могу взять человека с улицы.

У Вас есть педагогическое образование?

Ирина отрицательно покачала головой.

— Ну вот видите. Хотя для няни оно не обязательно. Но еще нужны медкнижка, справка об отсутствии судимости, справки из наркодиспансера и от психиатра.

-Это обязательно? – чуть слышно спросила Ирина.

— Да, а что – есть какие-то проблемы?

-Нннет….то есть …Да! У меня была попытка суицида и я состою на учете в психоневродиспансере!- почти выкрикнула Ира.

-Простите, ничем помочь не могу. Всего хорошего! И, пожалуйста, немедленно покиньте нашу территорию. Иначе мне придется вызвать охрану!

Как в тумане, Ирина вышла на улицу. К ней тут же подбежала Наташа.

— Ты выблала себе лебенотька? А я тебе нлавлюсь?

Девушка почти бегом направилась к калитке.

Зачем, что она тут делает? За что ей такое наказание?

И тут снова застучало в мыслях: «Воровка! Воровка!»

« В церкву сходи» — как шелест листьев всплыл одновременно с колким обвинением в памяти голос старушки из автобуса.

И словно вторя ему, в вышине поплыл тягучий колокольный звон.

Именно он вернул Ирину в реальность, помог стряхнуть оцепенение, которое весь день тормозило ее способность трезво мыслить.

« А пойду, — решила девушка. – Что я теряю? Большей глупости, чем сегодня, я уже не совершу. Надо же, в детдом хотела устроиться! Брррр!»

Ирина быстро пошла к белеющему недалеко храму. Но чем ближе подходила к нему, тем больше появлялось сомнений в правильности поступка.

« А я в джинсах и без платка, — подумала девушка, но уже переступила порог церкви и замерла в растерянности.

«А дальше что? Вроде свечки надо поставить. Куда? Как? Что говорить?» — вопросы, вопросы в голове Ирины.

Еще давно, маленькой девочкой, она ходила с бабушкой на службу, знает, что на иконе Божья Матерь и Сам Спаситель. Говорят, если им искренне и с верой молиться, то все образуется. Но Ира никогда об этом не задумывалась. А сейчас, о чем просить? Мертвые не возвращаются, да и в прошлое не вернуться.

Тут к ней подошла служащая храма: «Вам нужна помощь?»

— Да я не знаю, — замялась девушка.

-Может Вы с батюшкой поговорить хотите, — предложила женщина.

— Да, если можно, — чуть слышно сказала Ирина.

Кругленькая, как сдобная булочка, служащая посеменила к резным воротам, скрывающим алтарь, и постучала по ступеньке.

Вышел молодой человек, которому подошедшая стала что-то негромко говорить. Служка мельком взглянул на Ирину, кивнул и вновь скрылся за створкой ворот.

Девушка ждала, сама, не зная, чего, изображения святых яркими пятнами расплывались в дрожании огоньков свечей.

— Это Вы хотели со мной поговорить? - раздался рядом с Ирой тихий голос.

Девушка даже не заметила, как к ней подошел невысокий пожилой мужчина с седой бородкой.

— Я… Да… Только я не знаю, что надо говорить.

— Как Вас зовут?

— Ирина.

— А вот от чего тяжело, Ирина, о том и расскажите. Тайна исповеди всегда сохраняется.

Ира вздохнула и начала тихо рассказывать. Всё. С того самого момента, как с ним познакомилась.

— А теперь мне говорят, что я воровка. А я ведь просто хочу счастья! – девушка почувствовала, как будто пол закачался, и что бы не упасть, схватилась за руку священника.

Тот накрыл ей голову епитрахилью, прочел разрешительную молитву.

— Выйдите на улицу, там станет легче.

Ирина, мало что понимая, вышла из храма. Свежий воздух принес облегчение.

Девушка присела на скамью. Хотелось принять какое-то решение, но мыслей не было. Совсем. Пустота в голове и в душе. Но было легко. Исчезло то чувство тяжести, засасывающей тоски.

— Вам лучше? – священник присел рядом с Ириной. – Можно я Вам немного скажу?

Глаза его излучали покой и какую-то щемящую грусть.

— Я не стану перечислять все те грехи, которые Вы совершили. Скажу только про один. Вы сказали, что Вас называли воровкой, что его семью разрушила, его украла.

А у себя разве Вы ничего не украли?

Ирина смотрела на него с непониманием и изумлением. Что она могла украсть у себя, если она только и делала, что пыталась устроить свою жизнь?!

— Вы удивлены? А ведь так и есть. Вспомните Ваши встречи. Все тайком, украдкой. Если у него звонил телефон, Вам приходилось молчать. И только злость и обида от его нежного голоса той…Его законной жене.

А жгучая ревность, что он проводит ночи не с Вами, выходные не с Вами. И хотя и говорил, что думает о Вас, Вы ведь сами понимаете, что это неправда.

— Откуда Вы это знаете? – просипела Ирина сквозь слезы.

Но священник не ответил на ее вопрос.

— И вот это все время разве Вы не воровали себя у себя, свою жизнь? Разве не воровали себя у своих близких, которые страдали за Вас?

Разве Вы от этого не воровка?

А сейчас извините, мне надо идти готовиться к началу литургии.

Спаси Вас, Господи, Ирина!

Священник встал, собираясь уходить.

— Погодите, — Ирина схватила его за рукав, — а что мне дальше делать?

— А это уж Вы сами решайте, — улыбнулся служитель. От его улыбки девушке стало как-то уютно и спокойно.

— Радуйтесь жизни, сами дарите радость, благодарите Бога за все…

Ирина еще долго сидела около храма, слушала песнопения, доносившиеся оттуда во время службы и у нее было такое ощущение, будто она после утомительной работы приняла горячий душ и смыла с себя всю усталость и пыль такого сложного периода в своей жизни. Сейчас девушка поняла смысл фразы «заново родиться». Именно так она себя чувствовала…

…Домой Ирина возвращалась в сумерках. В автобусе было тихо, почти все пассажиры дремали. Остановка около кафе была мало востребована, но ее нужно было сделать по плану.

Девушка была одной из немногих, кто вышел из салона. Она тут же увидела ту самую цыганку. Повинуясь неосознанному порыву, Ирина достала сто рублей и пошла к ней.

— Вот, это Вам, спасибо, -протянула она деньги старухе.

— А, воровка! Хочешь, чтобы судьбу счастливую наворожила? - осклабила та беззубый рот.

— Нет, просто возьмите, а счастливая я и так смогу быть. Главное не воровать себя у себя!

И прежде, чем цыганка ей успела что-либо сказать, Ирина скрылась в автобусе.

Счастливая девушка, переставшая воровать свою жизнь!