Свернули с дороги в прогал между деревьями и, отъехав подальше, остановились в редколесье. Сержант поставил перед собой перепуганного полицая, потянул за свободный конец ремешка и рапустил узел.

-Без ножа обошёлся,-усмехнулся Сашка.-Сам вязал.

-Не сбежит?-забеспокоился татарин.

-От сержанта ещё никто не убегал,-успокоил его Николай.

Занялись подсчётом трофеев. В большой корзине нашли тушку курицы, трёхлитровую бутыль молока, сметану в кувшине с широким горлом, каравай ещё тёплого белого хлеба.

-Сейчас молочка попьём со свежим хлебом,--загорелся Рома.

-Обдрищишься,--остудил его Николай.-Так тебя со спущенными штанами к немцам и приведут.

В маленькой корзине были сырые яйца. От быстрой езды по ухабам они побились и вытекли. На дне осталась только кашица из скорлупы и слизи. Татарин покопался в ней, надеясь отыскать хоть одно целое, облизал пальцы и вздохнул.

-Такая яичница пропала.

В немецком ранце отыскались бинты, какие-то таблетки, чистое бельё и вышитые полотенца. Две пачки пресного печенья бросили в большую корзину.

Перешли к оружию. Теперь у каждого была винтовка. У мужичка из кармана выгребли две обоймы и десяток патронов, столько было и в подсумках к карабину.

-Какой это карабин?--опять заспорил татарин.- Чуть короче нашей винтовки.

-"МАУЗЕР",-- со знанием дела пояснил Николай.--Точный бой, без штыка стрелять можно, надёжный. Себе бы взял, да на мне винтовка записана.

-А у сельских воинов почему штыков нет?

-Караульная служба. С десяти метров и так попадёшь.

Сашка повертел в руках гранату, пожал плечами.

-На толкушку похожа. Такими поварихи в детдоме картошку мяли.

-Сам ты толкушка,--неожиданно обиделся пограничник. Он отвинтил колпачок на ручке, оттуда выпало кольцо на верёвочке.

-Дёргаешь и бросаешь.

Он завернул колпачок, но гранату не отдал, а сунул за пояс.

Подвели итоги налёта и остались довольными. Вспомнили про командира. Он стоял в стороне и о чём-то напряжённо думал. Мужичок с белой повязкой суетился перед ним, размахивал руками, показывая то в одну сторону, то в другую и пытался заглянуть в лицо, но старшине явно было не до него. Увидев подошедших бойцов, сказал хмуро.

-Крюк сделали. Граница в пяти километрах от нас, только район соседний. Уходить надо из этого леса.

-Куда?

-В другой лес. Он больше и тянется на восток.

-Наши далеко?

-Говорит, за Минск бои идут.

Повисло долгое молчание. Каждый измерял путь, который им предстояло пройти. Он не измерялся километрами и днями. Каждый километр грозил опасностью, каждый день мог стать последним.

-А с этим что?- кивнул Николай на присмиревшего полицая.

-Повесить,--сказал, как отрубил, сержант.

Сердце Сашки оборвалось и упало на самое дно души, железная рука военной логики сдавила его разум. На войне нет места жалости и состраданию. Убей или умри. Час назад он убил немца, наколол его на штык, как насекомое на булавку. Вчера его самого могли застрелить или повесить, как повесили женщину на воротах или как сейчас они повесят полицая.

До мужичка, ещё минуту назад верившего в чудо, дошёл тёмный, как ночь, смысл сказанного. Он закричал по-заячьи тонко, завертелся волчком, бросаясь то к одному, то к другому.

-Не надо, хлопцы, не надо. Я же свой, русский. Я же свой.

-Ты свой?-прошипел Сергей и шагнул к нему. Тесный ворот гимнастёрки душил его, не зажившая рана набрякла и потекла кровью смешанной с гноем.

ТЫ--свой?-повторил он и рванул ворот так, что пуговицы тяжелыми шмелями полетели в траву. Он неловко, неумело ударил полицая , но кулак только сбил кепку с его головы. Ударил ещё раз и опять промахнулся. Тогда Сергей сгрёб его в охапку , прижал к себе и, сорвав повязку, стал совать ему в рот.

-Вот кто тебе свой, они тебе свои.

Николай подошёл к ним, вырвал из рук Сергея полицая и поволок к дереву, где Рома уже перебросил через сук вожжи и ладил петлю.

 

Лошадь выпрягли и телегу закатили в овраг. Из мешка и немецкого ранца связали подобие перемётной сумы, сложили нехитрый скарб и навьючили животное.

-Шевелитесь,бойцы. Немца вот-вот хватятся.

Старшина уверенно повёл маленький отряд по известному только ему маршруту. Скоро встретился широкий ручей. Напоили лошадь, пополнили запас воды. По руслу прошли с километр, вышли на другой берег, но сделав петлю, ещё раз перешли ручей.

-Хорошую собаку этим фокусом с толку не собьёшь,--пробурчал Николай.

Сашка вёл в поводу лошадь и тихо матерился.

-За каким чёртом мы тащим этого одра. Верхом на нём не поедешь, возить нам нечего.

-Еда,--коротко бросил Сергей.

Сашка даже остановился от неожиданности.

-Какая еда? Кто такое есть будет?

-Ты и будешь. Дней через пять.

 

Солнце перевалило за полдень, когда вышли на опушку. Широкое поле желтело клиньями поспевающей ржи. Далеко на горизонте синел макушками лес.

-Как мухи в молоке будем видны. Придётся ночи ждать.

-А почему на дороге никого?-спросил татарин.

-Кому по ней ездить? Она вдоль границы идёт.

Словно в насмешку послышался гул моторов. По дороге, которая то прижималась к лесу, то отходила , огибая разросшиеся кусты и промоины, катились немецкие мотоциклы.

-Три мотоцикла, на каждом двое,-- сосчитал Николай.

В глубоких шлемах, в очках, закрывающих пол лица, немцы были похожи на больших серых лягушек, сидящих на тряских кочках. На минуту они скрылись в овражке и появились совсем близко. Ромка двинул затвор, досылая патрон, но сержант показал ему кулак, и он неохотно опустил карабин. Мотоциклы проехали мимо, обдав их запахом сгоревшего бензина и пылью.

-Николай, остаёшься наблюдателем, а мы займёмся обедом. Где-то рядом деревня, видишь посевы? Через три часа сменим.

Всех бойцов сержант называл по фамилии, и только сослуживца по имени.

 

Костёр развели на краю поляны. Варить курицу в двух солдатских котелках оказалось делом хлопотным и сержант взял это на себя. Остальных отправил разведать местность и нести караул.

-Лошадь накормите, а то околеет от голода.

Сергей связал из уздечки и верёвочного кнута путы, и отпустил лошадь пастись. Ничего подозрительного разведчики не обнаружили и караул нести решили ближе к костру. Татарин потянул носом воздух и, вспомнив слова пограничника у ручья, сказал убеждённо.

-Нас сейчас и без собаки унюхают, но мы делиться не будем.

Он в сотый раз погладил затвор карабина. Ему не терпелось испробовать оружие.

После обеда Сашка сменил пограничника.

-Движения почти нет. Иногда крестьянские подводы, да мотоциклисты шныряют. Дальше через поле ещё одна дорога. Деревня или левее за взгорком, или справа у леса.

Подумал и добавил зло.

-А может и там и там. Карта нужна.

Время тянулось медленно. Мимо проскрипела телега с сеном. На возу , бросив поводья, лежали парнишка с девчонкой и о чём-то болтали. Лошадка сама бодро вышагивала домой. Через поле пропылила легковушка. Её сопровождали броневик и два мотоцикла. У них точно карта есть, да не по зубам орешек. Впервые за неделю Сашка не испытывал голод и его клонило в сон. Чтобы не уснуть он разбирал и собирал винтовку.

Бесшумно подкрался Рома и лёг рядом.

-Проспишь царствие небесное.

-Чего шляешься без дела?

-Сейчас остальные подтянутся. Рысака в поход снаряжают.

Сашка глянул на солнце.

-Рано собрались, смеркаться через час начнёт.

-Ждать надоело.

Показался сержант с бойцами. Сашка окликнул их по уставному, доложил обстановку.

-Вольно. Ложись, не стой столбом.

Сергей протянул фляжку с тёплым чаем и два квадратных печенья.

-Куда лошадь дели?-поинтересовался Сашка.

-На поляне привязали, успеем сходить.

-Чтоб её волки сожрали, таскать за собой.

Рома вынул часы с цепочкой и щёлкнул крышкой. Старшина оставил их татарину, только сверил со своими и перевёл стрелки.

-Заводить не забывай, вещь нужная.

Сигареты, по общему согласию, выкинули. Сегодня покуришь, а завтра опять мучайся.

Неожиданно все смолкли и прислушались, повернули головы в сторону, где днём скрылись мотоциклисты. Из-за дальнего поворота выехал грузовик крытый тентом. Медленно, раскачиваясь и подвывая мотором, стал приближаться.

-Один едет, без охраны,- заволновался Рома.- Боеприпасы или продовольствие везёт.

-Или отделение пехоты,-оборвал его старшина, но ему самому хотелось подержать фрицев за горло.

Спор в пользу нападения решил Николай. План был простым и понятным, обдумал он его ещё днём, когда вёл наблюдение.

-Я залягу в кустах у самой дороги и, когда машина проедет, заброшу гранату в кузов. Уцелевших добьём из винтовок.

-А если брезент опущен?

-Брошу под колёса.

Время на обдумывание не оставалось.

-Давай,-решительно махнул рукой сержант, и пограничник ящерицей скользнул к дороге. Рому и Сергея сержант отодвинул на фланг.

-Взорвётся граната, застрелите тех, кто сидит в кабине.

Сашке приказал быть рядом. Поставил пулемёт на сошки, проверил сектор обстрела, винтовку положил рядом. Машина уже подъехала к кустам, обогнула их. Сашка видел, как встал пограничник, размахнулся, и граната, кувыркаясь, нырнула под брезент... И тут же вылетела обратно, ударилась об землю и взорвалась. Из кузова горохом сыпанули немцы, раскатились вдоль дороги, залегли , спрятались за остановившейся машиной. Николай стоял во весь рост, пытаясь понять, что произошло. Сразу два или три автомата зачастили, потянули к нему горячие щупальца, повалили в траву.Запоздалая очередь старшины вспорола брезент опустевшей машины. Он перевёл прицел, но пулемёт, тявкнув по-щенячьи, замолк. Над головой противно засвистели пули, посыпались срезанные листья и ветки. Справа захлопали винтовки Сергея и Ромы. Сашка тоже выстрелил дважды и посмотрел в сторону старшины. Тот сидел и зажимал рукой левое плечо. Сквозь пальцы сочилась кровь.

-Отходим,- прохрипел он.

-Отходим,- громко повторил команду Сашка.

Старшина встал и покачиваясь двинулся в лес.

-Оружие собери,- приказал он Сашке.

До поляны добирались долго. Две винтовки и пулемёт оттягивали плечи, да ещё старшину поддержать. Стрельба у дороги затихала. Ухнули гранаты и наступила тишина.

-Неужели...

Но затрещали кусты и из них вылетел Рома.

-А Сергей где?

-Сейчас догонит.