Юному пианисту
Я, слушая, изнемогла,
Как жив остался он, играя?!.
Всё – сверхъестественно, и Мгла,
И Свет, как зарево без края!
Пасть нервно распахнул рояль,
Не удержать громаду звука,
И неземная в нем печаль,
И демоническая мука!
Мальчишка дерзкий, как ты мог,
Нещадно надрывая струны,
Вообразить, что сам ты - БОГ?
Бог Аполлон! Но – очень юный…
Талант, безжалостный к себе,
Так гибельно стремится к славе,
И громких череда побед
Уж увлекла тебя лукаво…
...Бетховен был бы поражен
Звучанием своей сонаты,
Сквозь глухоту б услышал он,
Прочтенье новое пирата!
Но тонких пауз тишина,
И нежность затяжных раздумий, -
Кем эта чуткость рождена,
И как она сопряжена
С явленьем новых полнолуний?
Есть ли новаторству предел? -
Соавтор он, не исполнитель,
Внемлите же ему, внемлите,
О, как он прав! О, как он смел!
