Юному пианисту

Я, слушая, изнемогла,

Как жив остался он, играя?!.

Всё – сверхъестественно, и Мгла,

И Свет, как зарево без края!

 

Пасть нервно распахнул рояль,

Не удержать громаду звука,

И неземная в нем печаль,

И демоническая мука!

 

Мальчишка дерзкий, как ты мог,

Нещадно надрывая струны,

Вообразить, что сам ты - БОГ?

Бог Аполлон! Но – очень юный…

 

Талант, безжалостный к себе,

Так гибельно стремится к славе,

И громких череда побед

Уж увлекла тебя лукаво…

 

...Бетховен был бы поражен

Звучанием своей сонаты,

Сквозь глухоту б услышал он,

Прочтенье новое пирата!

 

Но тонких пауз тишина,

И нежность затяжных раздумий, -

Кем эта чуткость рождена,

И как она сопряжена

С явленьем новых полнолуний?

 

Есть ли новаторству предел? -

Соавтор он, не исполнитель,

Внемлите же ему, внемлите,

О, как он прав! О, как он смел!