Катя-Звёздочка

КАТЯ-ЗВЁЗДОЧКА

 

(Публикация книги)

 

ТАМ И ТУТ

 

Ох, нелегкий это труд

Объяснять, кто там, кто тут.

 

Мама тут, поскольку мама

Может каждый миг помочь.

Как вокруг картины рама,

Мама рядом день и ночь.

 

С папой дело посложнее,

Папа ходит в институт,

А сказать еще точнее –

Там бывает он и тут.

 

Ну, а бабушку с Урала,

Что трезвонит по утрам,

Катя сроду не видала –

Видно, там она да там.

 

И артисты на экране,

Те, что пляшут и поют,

Непонятны Кате-Ане:

Сразу там они и тут.

 

Надо так – чтоб попонятней,

Лишь одно оставить – тут.

Пусть отныне вместе с Катей

Все в Ванкувере живут.

 

Мама спляшет для начала,

Папа книжку принесет,

Ну, а бабушка с Урала

Торт огромный испечет.

 

И какой же будет труд –

Объяснить, кто там, кто тут!

 

30 июня 2002 года

 

* * *

 

Вжикали с визгом

Стрижи,

Как при заточке

Ножи...

 

15 июня 2002 года

 

КАТИНЫ СБОРЫ

 

В Россию Катя собирается.

Быть сборам и у всех у вас:

Желанья детские сбываются,

Ведь детский глас – он Божий глас!

 

26 июля 2002 года

 

“СИНЯКИ”

 

Объясняем в двух словах:

Это просто враки,

Что у Кати на ногах

Будто бы “синяки”.

 

Если против этих бяк

Вдруг не хватит щётки,

Катя тут же на себя –

Мамины колготки!

 

На ногах у Кати цвет

Станет одинаков,

И, представьте, нет как нет

Никаких “синяков”!

 

23 сентября 2002 года

 

 

СЫСЕРТСКАЯ

ИСТОРИЯ

 

(Про маму Надю)

 

Когда повстанцы Пугачева27

Пришли толпою брать Сысерть28,

То заморгали бестолково,

На крепкую наткнувшись твердь.

 

Когда они селенья брали

Своим напором волевым,

Обычно люди ликовали

И целовали руки им.

 

Но непонятные сысертцы,

Из пушек рявкая литых,

Задали пугачевцам перцу

И в крепость не пустили их.

 

Сысертцы рассудили здраво:

Зачем, бунтуя, жизнь крушить,

Когда имеют люди право

Богато и спокойно жить?

 

Жить мастаками, мастерами,

Умельцами работных дел,

А с пугачевцами-ворами

Один-единственный удел...

 

И этим-то сысертским духом,

Еще не смысля ничего,

Была пронизана Надюха

Со дня рожденья своего.

 

Живя в прославленном посёлке,

Что носит имя Октября29,

Она смотрела из-под чёлки,

Как жизнь людей проходит зря.

 

Селяне дружно спины гнули

На родину и на совхоз,

А им за труд ударный – дули

Начальнички совали в нос.

 

Кто мастерами был на деле,

Тех не считали за людей,

А те, кто пугачевской цели

Достиг в настырности своей;

 

Кто жизнь сысертскую разрушил,

Жизнь мудрецов мастеровых,

Тот сладко пил, и сладко кушал

И жил богато за других.

 

Вот почему, закончив школу

И наведя столичный лоск,

Отдав поклон окрестным сёлам,

Она уехала в Свердловск.

 

Тьфу, тьфу! – во град Екатерины,

Поскольку к тем уж временам

Немного разогнулись спины

И к большевистским именам

 

Плохое стало отношенье.

И всё же тыщи горожан

От власти те же униженья

Терпели, что и тьма селян.

 

Полуголодные, больные,

Они страдали день и ночь,

И этим пасынкам России

Россиюшки всё той же дочь

Решила хоть чуть-чуть помочь.

 

Закончив колледж медицинский,

Пошла работать медсестрой.

Но злое рыло власти свинской

Визжало за ее спиной.

 

Она своим больным – лекарства,

Она голодным – суп да хлеб,

А ей в отместку государство –

Огрызки прав и цен вертеп30.

 

Она уход – сестре и брату,

Чтобы болезным жизнь продлить,

А государство им зарплату

Совсем раздумало платить...

 

И с горя, что худеет близкий,

А веселится – жирных рать,

Она пошла учить английский,

Чтоб дело верное начать.

 

Но, наш рассказ спрямляя малость,

Такой свершим сюжетный скол:

Пока Надюша обучалась

Повязки делать и укол,

Она с парнишкой повстречалась,

Который тоже бизнес вел.

 

Он на компьютере кудесил,

Газету “Искра”31 выпускал.

Он всех бы “искровцев” повесил,

Когда б за вёрстку капитал

 

Ему не шел – пусть не великий.

Но сотня к сотне, и, глядишь,

Телец златой и круглоликий

Заменит тот нахальный шиш,

 

Который ельцинская свора32

Казала людям трудовым...

Коль повстречалась с парнем скоро,

Она вела беседы с ним

 

О будущем, пока туманном.

Он ей, понятно, не сулил

Несбыточной небесной манны,

Но о Канаде – говорил.

 

Он говорил, что там, в Канаде,

Такая жизнь, что ой-ой-ой!

И это приглянулось Наде,

Хоть путь туда был затяжной.

 

Женились. Денежку ковали.

Учили день и ночь язык,

Чтоб их хоть малость понимали

Те, кто к английскому привык...

 

И вот в Ванкувере Надюха

(Прошла дурная полоса!),

И слушает в четыре уха,

Ну, и глядит во все глаза.

 

На самый главный мост забралась,

Чтоб видеть город под собой.

Довольной, кажется, осталась,

Был прав Дениска – ой-ой-ой!

Такие тут дома-громады,

Казбеку-дедушке под стать.

А отдохнуть присядешь рядом,

То крыш и вовсе не видать.

 

Не обойдешь весь город сроду.

И фирмы все не обойдешь,

И столько в городе народу,

Что пешим ходом не найдешь

 

Нигде работы... Для победы

Какой-то нужен поворот.

Приобрели велосипеды,

Чтобы ускорить жизни ход.

 

И не от “Вольво” пусть колёса,

Но помогли уральцам жить

И суть рабочего вопроса

На самый первый срок решить.

 

И каждый, приобщившись к делу,

Стал уважаемым лицом:

Денис – строителем умелым,

А Надя – ушлым продавцом.

Считай, получек были крохи,

Но на канадские гроши,

Жить было можно, и неплохо,

Не то, что дома на шиши.

 

Но шли рабочие недели,

Росли зарплаты их; в кино

Они ходили, фрукты ели

И пили в праздники вино.

 

И кое-чем прикрыли тело,

Что модой местною зовут.

Но жить вдвоем им надоело

(И что в ответ им скажешь тут?)

 

...Сияло солнце. День был прелесть.

Они домой из парка шли,

И вдруг на розы загляделись

И в розах... девочку нашли!

 

Она в корзиночке качалась,

И был размах качели крут,

Но вот, смеясь, она призналась,

Что Катенькой ее зовут.

 

И из качалочки-корзины

Взглянула, искорки тая:

“Ваш город в честь Екатерины?

Вот потому и Катя я.

 

Но вы не очень-то дивитесь,

А раз найти меня смогли,

Так побыстрее улыбнитесь,

С собой возьмите, раз нашли.

 

Я – фея. Нынче ночью мглистой

Я отдохну у вас, проснусь

И завтра звездочкой лучистой

Еще и с неба к вам спущусь!..”

 

И Надя, Катя и Дениска

Втроем отправились домой...

 

ПОЭМА КОНЧЕНА. ПРИПИСКА:

 

Одно им портит жизнь порой.

В часы вожденья и учёбы,

В часы заботы трудовой

Примнится Ельцин33 твердолобый

С его прожорливой “семьей”.

 

Сысерть припомнится, Россия,

Безденежный, согбенный люд,

И чувства горько-болевые

Сквозь сердце волнами пройдут.

 

Как будто телефонный зуммер

Звенит печально средь полей...

И оттого еще Ванкувер

Сверкает ярче и теплей...

 

12 июня 2000 года.

 

КОММЕНТАРИИ

 

27 Пугачев – давний разбойник и смутьян.

28 Сысерть – город около Екатеринбурга.

29 Поселок Октябрьский – назван в честь большевистской революции в октябре 1917 года.

30 Обрывки прав и цен вертеп – плоды россий-ского кризиса.

31 “Искра” – газета одной из возродившихся коммунистических партий.

32 Ельцинская свора – чиновники пост-большевистского режима.

33 Ельцин – первый президент “демокра-тической” России, при котором начался алчный раздел страны.