Иннокентий и Софья
Иннокентий Кондратьев раздувал из мухи слона,
Зажженная спичка для него уже пожар.
Он жил не один, но он не был женат,
С ним жила, уставшая от него, одна госпожа.
Оторванная пуговка выводила его из себя,
Это для него уже огромная беда.
Он каждый вечер говорил так:
"Софья, налей мне коньяку,
Запить беду, забыть беду,
Софья, налей мне коньяку,
Я больше не могу, больше не могу".
Возможно, он просто, чтобы выпить повод искал,
Так думала она и говорила, что его ломает пустяк.
Но Кондратьев восклицал, что его жизнь не легка,
Она не понимает ничего, да куда ей там, ах.
Не застегнутая ширинка выводила его из себя,
Это для него уже огромная беда.
Он каждый вечер говорил так:
"Софья, налей мне коньяку,
Запить беду, забыть беду,
Софья, налей мне коньяку,
Я больше не могу, больше не могу".
И вот, однажды, когда Кондратьев в очередной раз
Начал жаловаться на свою несчастную жизнь,
Теперь уже более в серьезном размахе,
Она ушла от него, послав его на...
